В.З. Демьянков

Кооперированность общения и стремление понять собеседника

Электронная версия статьи в книге:

Общение. Языковое сознание. Межкультурная коммуникация: К 70-летию доктора филологических наук, профессора Евгения Фёдоровича Тарасова. Калуга: КГПУ им. К.Э. Циолковского; М.: Институт языкознания РАН, 2005. С. 28-36.

-28-

Е.Ф. Тарасову – с искренней симпатией и пониманием

1. Принцип кооперированности

В реальном общении мы не прямолинейно понимаем друг друга. Когда в ответ на вопрос, как дела у знакомого, работающего в банке, говорят: «Он еще на свободе»,– в буквальном значении сказанного не упоминается пропозиция «Он обязательно когда-нибудь попадет в тюрьму (поскольку работает в банке)». Да и чисто логически вывести такое заключение нельзя. Тем не менее, именно такой вывод и напрашивается. Он называется «импликатурой» (а не импликацией), поскольку указывает на то, что именно следует додумать, «кооперируясь» с говорящим.

Принцип кооперированности, обсуждаемый на протяжении последних тридцати лет, является своеобразной реализацией идеи о целенаправленности сообщения. А именно: мы вычисляем небуквальное значение только потому, что пытаемся посмотреть на высказывание как на предмет для нашего уразумения. Понимающая сторона «кооперируется» с говорящим или пишущим именно в том смысле, что пытается выполнить предложенную ей задачу.

Много лет назад П.Грайс сформулировал свой принцип кооперированности для говорящего [P.Grice 1975]: «Говори в соответствии со стадией разговора, общей (для собеседников) цели и направлением обмена репликами».

Для слушающего же заповедь о кооперированности должна звучать так: «Понимай в соответствии с ожиданиями говорящего на конкретной стадии разговора, общей (для собеседников) цели и направлением обмена репликами».

Чтобы быть кооперированным собеседником, по Грайсу же, следует соблюдать определенные «максимы дискурса», обладающие различным статусом и аналогичные максимам Канта. Грайс различает:

1) что говорится и что подразумевается – логически выводится из сказанного,

2) что входит в «конвенциональную силу» (в значение) высказывания, а что не входит. Предположения же, вытекающие из презумпции соблюдения общего принципа и максим (собеседниками в данный

-29-

момент «в необходимой степени» – либо на уровне сказанного, либо на уровне подразумевания – импликаций), являются неконвенциональными следствиями конкретного типа общения.

Помимо четырех категорий максим (количества, качества, отношения и образа действия ¹), есть еще:

а) «максимы разговора», связанные с получением «импликатур разговора» и относящиеся к конкретным целям разговора, а тем самым к обмену репликами,

б) «внереазговорные максимы» общего назначения, типа: «Будь вежливым».

Различаются конвенциональные и неконвенциональные импликатуры. Первые получаются чисто логически из конвенционального, т.е. обычного, «бесхитростного» значения, или из логической структуры предложений и указываются некоторым «конвенциональным» (условным, обычным) значением слов в предложении.

Среди же неконвенциональных импликатур выделяются две разновидности [J.Sadock 1978, c.282]: конверсационные (связанные с принципом кооперированности и с максимами разговора) и остальные (вычисляются в контексте на основе конвенционального значения, значения контекста высказывания и фонового знания, существенно зависящих от внеразговорных максим – эстетических, моральных, социальных и т.п.).

Итак, конверсационные, или «разговорные» импликатуры, связаны не просто с принципами рационального поведения, а с принципами ведения разговора. Чтобы получить импликатуру, интерпретатор должен сначала заподозрить подвох в высказывании, отнести его к нарушению какой-либо максимы. Диссонанс с какой-либо конверсационной максимой снимается получаемой импликатурой, все ставящей на свои места. Если некто говорит Р и подразумевает Q, то предположение, что этот некто знает о Q, необходимо для того, чтобы уложить Р в рамки презумпции соблюдения конверсационных принципов. Обращение к конверсационной импликатуре должно:

1) опираться на некоторый конкретный конверсационный принцип,

-30-

2) эксплицировать, в каком отношении сказанное нарушает этот принцип,

3) указывать ход получения импликатуры,

4) показывать, как эта импликатура устраняет диссонанс.

Таким образом, конверсационная импликатура, представляя условие, внеположенное обычной иллокутивной силе высказывания и значению самого выражения, связана не с истинностью или ложностью, а с формой высказывания. Говоря, что Р, и имплицируя Q, человек порождает конверсационную импликатуру, если:

1) есть презумпция, что он соблюдает конверсационные максимы и следует принципу кооперированности,

2) предполагается, что он знает или думает, что Q должно быть истинным для того, чтобы высказывание Р было совместимым с этой презумпцией (или чтобы можно было сделать вид, будто это так),

3) говорящий считает, что слушающий полагает, что говорящий так думает, – а именно, что предшествующее предложение является явным или неявным мнением слушающего (т.е. логически вытекает из набора его мнений).

«Вычисляя» конверсационную импликатуру, слушающий:

1) устанавливает конвенциональные значения слов в выражении, а также референцию всех именований,

2) следует принципу кооперированности, максимам и сверхмаксимам,

3) знает языковой и внеязыковой контекст высказывания,

4) обладает всеми фоновыми знаниями,

5) знает или предполагает, что перечисленные четыре предшествующих вида знаний доступны всем собеседникам.

Конверсационная импликатура связана с объемом усилий, затрачиваемых говорящим: то, что дает высказывание с ее помощью, зависит и от высказывания, и от умолчания – от других высказываний, которые мог бы сделать данный говорящий, но не сделал [J.McCawley 1978, c.245-248].

В отличие от конвенциональных импликатур, конверсационные только косвенно связаны с собственно языковым содержанием высказывания [J.Sadock 1978, c.282-284]. Предложение с двойным эффектом может считаться однозначным, то есть обладающим только конвенциональным значением: «надстроечное» значение – результат неоднозначности конверсационных импликатур [J.Sadock 1978, c.218].

Среди конверсационных импликатур различаются, далее, обобщенные и частные. Первые вытекают из употребления конкретных языковых единиц (слов или конструкций), вторые – результат употребления

-31-

высказывания в определенных обстоятельствах, в силу конкретных свойств контекста, – т.е. не связаны просто с высказыванием Р. По [Karttunen, Peters 1979, c.2], частная конверсационная импликатура – результат учета:

1) истинностных условий, содержащихся в предложении,

2) конкретной ситуации, в которой предложение произносится,

3) грайсовских максим конверсационного взаимодействия.

2. Значения термина «коооперация»

Все названные положения опираются на понятия «кооперация». Однако этот термин не однозначен. Среди множества ведущих параметров, включаемых в определение данного понятия, отметим только несколько.

2.1. Несколько субъектов решают общую задачу

Еще Э.Дюркгейм [Durkheim 1893, c.132] указывал: кооперироваться – значит включаться в выполнение задачи, общей для нескольких (или многих) людей. Если общая задача подразделена на подзадачи, сходные по качеству, но немыслимые друг без друга,– имеем простое разделение труда, или разделение труда первого порядка. Если же эти подзадачи соотносятся иначе,– имеем сложное разделение труда, «специализацию», особенно четко проявленную в «контракте», общественном договоре (там же, c.133), возникающем только в результате социальной регламентации (там же, c.235). Когда такой контракт обладает статусом обязательности, необходимо гармоничное соединение разнородных социальных функций. В общем случае социальная жизнь – следствие сходства сознаний людей и разделения «социального труда» (там же, c.247).

В свою очередь, кооперированность между двумя действующими лицами в отношении к конкретной цели имеет место, если:

1) взаимодействие двусторонне и позитивно,

2) цель у этих лиц одна и та же (что далеко не всегда вытекает из первого условия) [Apostel 1980, c.244-245].

То есть, степень кооперированности измеряется относительно цели, материала, инструментов и т.д.

Чем кооперированнее общение людей, тем более согласованны их действия: когда мы наблюдаем адресность высказываний, в действиях собеседников наблюдается системность, одни высказывания приводят к другим. Именно в таких случаях поведение собеседников согласованно,

-32-

«кооперированно», в значении: направлено на выполнение одной общей задачи. Поэтому-то, видимо, и говорят об «общении»².

Кооперированность в данном смысле предполагает у собеседников общую цель. Но как мы сообщаем друг другу о своих намерениях, если мы и сами о них не догадываемся, руководимые подсознанием?

2.2. Удачная последовательность действий

«Кооперация» – подчиненность общему (для нескольких людей) рабочему контексту предположений и убеждений о том, что делать следующим шагом и какие задачи следует считать выполненными. Если бы знания соучастников (например, собеседников) были полностью конгруэнтными, а желания одних людей не противоречили желаниям других, не было бы необходимости в межличностном взаимодействии,– достаточно было бы простого действия каждого порознь. Однако обычно это не так.

Поэтому в рамках конкретных эпизодов обыденного общения роли распределены так: есть «максимизаторы» – «промотеры», «продвигающие» некоторые мнения, – и «минимизаторы», отклоняющие или принимающие эти мнения (стремящиеся к тому, чтобы набор мнений, считаемых оправданными, не разрастался). Например, произнося: Некоторые англичане говорят по-французски, мы утверждаем: По меньшей мере два англичанина говорят по-французски (ср. выражение Некоторый англичанин говорит по-французски, не содержащее такого утверждения), но при этом даем собеседнику основания предполагать (логически имплицировать): Не все англичане говорят по-французски [L.Horn 1972].

Утверждение представляет интересы максимизатора, навязывающего наиболее строгое из возможных ограничений на «эпистемический рабочий контекст» выражения: Все англичане говорят по-французски. Однако это мнение нельзя навязать собеседнику безнаказанно: вас могут обвинить в распространении заведомо ложных слухов. В то время как импликатура – уступка со стороны минимизатора, стремящегося к кооперированности, пресуппозиция обычно представляет собой утверждение, направленное «против» интересов минимизатора. Так, предложения Король Франции говорит по-французски и Король Франции говорит по-французски? обладают одной и той же пресуппозицией – «Король Франции существует», навязывают эту пресуппозицию минимизатору. Выразив свое несогласие с пресуппозицией, минимизатор должен перейти на рельсы конфронтации, стать максимизатором.

-33-

Такая идея кооперированности сродни сотрудничеству (collaboration) [E.Roulet et al. 1985, c.202] и воплощает одну из стратегий взаимодействия. Но не всякое кооперированное взаимодействие является сотрудничеством.

Кооперированными бывают не только «соучастники» действия, но и различные действий в цепочке событий. Термин «кооперированность» употребляется в переносном смысле, производном от «прототипического» контекста: «люди кооперируются». Понятие координированности, т.е. соотнесенности действий различных людей, легло в основу концепции Д.Льюиса. Действующие лица обычно стремятся достичь единообразия поступков каждого из участников, т.е. равновесия во взаимодействии, причем не по одному, а по нескольким «точкам равновесия»: люди действуют одновременно в нескольких «измерениях». Проблема состоит в том, как действовать (в ситуации с двумя и большим количеством участников), учитывая интересы различных людей. Координация, в частности, заключается в учтенности взаимных ожиданий людей по поводу действий, предпочтений и степени разумности, предполагаемой ими у своих контрагентов [D.Lewis 1969, c.33]. Возможно, в частности, координирование на основе прецедента, когда полагают, что успех в предшествующем эпизоде сотрудничества был не случаен, а закономерен.

В этой связи можно утверждать [Grabowski-Gellert, Harras 1988, c.38]:

1. Речевые акты, служащие координированию действий и в таком узком смысле целенаправленные, в отношении форм своей реализации относительно стабильны.

2. Стабильность форм реализации таких актов связана с выполнением предпосылок речевых актов, с поддержанием конверсационных импликатур.

3. Стабильность эта зависит не от последовательности высказываний, а от общения в полном объеме, организуемого конкретными стратегиями коммуникации; в частности, и от того, какая часть высказываний исполнена в ключе «просьба», какая – «приказ», «сообщение» и т.п.

Координация реплик в разговоре затрагивает не только буквальный смысл реплик, но и договоренность (по ходу взаимодействия, в привязке к ситуации) об интерпретации реплик и о том, как следует интерпретировать знаки данного собеседника в данных обстоятельствах [Gumperz, Cook-Gumperz 1982, c.17]. Отсюда – обратная связь говорящего со слушающим: чтобы поддерживать почву для общения, приходится вести конверсационный «протокол» (conversational agenda) [Hansell, Seabrook 1978, с.576],

-34-

постоянно оценивая степень кооперированности слушающего.

Принцип кооперирации несколько огрубляет этот момент: исподволь предполагается, что в любой конкретный момент в разговоре участники одинаково хорошо (или одинаково плохо) осведомлены о целях, а потому знают, что будет считаться уместным ходом. Такое предположение очень далеко от реальности, см. [S.Michaels, Reier 1981, c.179]. Ведь неясно, как вычисляется степень такой уместности. Какие факторы позволяют регулировать, предсказывать ход событий в разговоре и влиять на него? Как мы узнаем об изменении цели, направления или темы разговора?

2.3. Стремление к эффективности совместных действий

Как показал А.Кашер, максимы Грайса вытекают из следующего общего принципа [A.Kasher 1976, c.205]: выбирай такое действие, которое – при прочих равных условиях – наиболее эффективно и достигает заданной цели наименьшей ценой.

Общение основано на разделении «эпистемического труда», а именно [S.Kanngiesser 1984, c.31]:

1. Некоторые коммуниканты считаются экспертами в определенных эпистемических областях, в которых порождаются системы знаний.

2. Коммуникативная кооперация между группами людей структурирует знания, в результате образуются сети знаний.

3. «Эпистемическая работа» в таких группах связана с использованием этих систем знаний, что является результатом «коммуникативного сопряжения» этих систем.

Далеко не всегда мы констатируем «идеал эффективной кооперированности» в общении, а именно, абсолютное сочетание таких свойств, как [M.Marković 1984, c.394]:

- полное стремление к взаимопониманию;

- максимизацию числа презумпций, общих у собеседников;

- стремление сказать так, чтобы собеседник вас понял;

- искреннее желание самому понять собеседника;

- стремление к объективности, отказ от групповых интересов и личных амбиций;

- полная сосредоточенность на обсуждаемой теме;

- великодушие по отношению к погрешностям в речах другого; отказ от саркастических замечаний и эмоциональных всплесков.

3. Выводы

Разные виды социальной деятельности – в частности, и разговора, – по-разному кооперированны в разных смыслах слова кооперированность:

-35-

далеко не всегда собеседники верны максимам качества, образа действия и особенно количества, т.е. сообщают ровно таким образом и столько, сколько надо. Например, в суде избыточна кооперированность адвоката (его излишняя откровенность) даже мешает делу. Поэтому следует найти такую формулировку принципа кооперированности, чтобы различать «степени соблюдения» максим и степени пригодности импликатур.

Кроме того, искренность, релевантность и т.п. – не абсолютные величины и не в одинаковой степени доступны собеседникам, обладающим разной степенью осведомленности, готовности кооперированно воспринимать чужие речи и предполагать нормальность говорящих и обсуждаемых вопросов. Так, различные культуры в разной степени и по-разному (в зависимости от контекста) используют принцип кооперированности. Не все культуры в одинаковой степени стремятся к лапидарности и ясности в подаче мнения. Признаком кооперированности в некоторых культурах общения является, скорее, замаскированность целей, а не ясность выражения.

Поскольку нормы общения варьируются географически и социально, максимы сами по себе также не универсальны, а лишь указывают на универсальные измерения (в том смысле, в каком можно выделить общезначимые измерения в системах родства, в фонологии, в грамматических категориях и т.д.), по-разному параметризованные в рамках конкретного социума [D.Hymes 1983, c.XV]. В задачу этнографии речи входит поэтому исследование того, как реализуются максимы в разных культурах. Например: как в речевых сообществах воспринимают искренность и правдивость (максимы качества), молчаливость и говорливость (максимы количества), релевантность и ясность, неоднозначность, туманность, чего ожидают, что ценят, считают необходимым, от чего в разговоре получают удовлетворение.

Литература:

Тарасов Е.Ф. 1979 – К построению теории речевой коммуникации // Теоретические и прикладные проблемы речевого общения. М., 1979.

Тарасов Е.Ф. 2001 – Языковое сознание и образ мира. М., 2001.

Apostel L.1980 – Pragmatique praxéologique: Communication et action // Le langage en contexte: Études philosophiques et linguistiques de pragmatique / Ed. H.Parret et al. – Amsterdam et al.: Benjamins, 1980. P.193-315.

Durkheim E. 1893 – De la division du travail social. – P.: Félix Alcan, 1893.

Grabowski-Gellert J., Harras G. 1988 Über Regeln kooperativen Handelns: Zur Einwirkung von alten und neuen Kommunikationskanälen auf komplexe Aufforderungen // Technisierte Kommunikation / Hg. R.Weingarten, R.Fiehler. – Opladen: Westdeutscher Verlag, 1988. S.31-42.

-36-

Grice P. 1975 – Logic and conversation // Speech acts / Ed. P.Cole, J.Morgan . – N.Y. etc.: Acad. Press, 1975. P.41-58.

Gumperz J.J., Cook-Gumperz Jenny 1982 – Introduction: Language and the communication of social identity // Language and social identity / Ed. J.J.Gumperz. – Cambr. etc.: Cambr. UP, 1982. P.1-21.

Hansell M., Seabrook Ch.1978 – Some conversational conventions of Black English // Proceedings of Annual Meeting of the Berkeley Linguistics Society. Berkeley (California), 1978. Vol.4. P.576-587.

Horn L.R. 1972 – On the semantic properties of logical operators in English. – UCLA Ph.D.d., 1972.

Hymes D.H. 1983 – Essays in the history of linguistic anthropology. – Amsterdam; Philadelphia: Benjamins, 1983.

Kanngiesser S. 1984 – Simulationskontexte des Wissens und der Grammatik // Probleme des (Text-)Verstehens: Ansätze der Künstlichen Intelligenz / Hg. C.-R.Rollinger. – Tübingen: Niemeyer, 1984. S. 24-44.

Karttunen L., Peters S. 1979 – Conventional implicature // Presupposition / Ed. Ch.-K., D.A.Dinneen David A. . – N.Y. etc.: Acad. Press, 1979. P.1-56.

Kasher A.1976 – Conversational maxims and rationality // Language in focus: Foundations, methods and systems: Essays in memory of Yehoshua Bar-Hillel / Ed. A.Kasher. – Dordrecht; Boston: Reidel, 1976. P. 197-216.

Lewis D.K. 1969 – Convention: A philosophical study. – Cambr. (Mass.): Harvard University Press, 1969.

Marković M. 1984 – Dialectical theory of meaning. – Dordrecht etc.: Reidel, 1984.

McCawley J.D. 1978 – Conversational implicature and lexicon // Pragmatics / Ed. P.Cole. – N.Y. etc.: Acad. Press, 1978. P. 245-259.

Michaels S., Reier D.1981 – Establishing conversational cooperation // Proceedings of Annual Meeting of the Berkeley Linguistics Society. Berkeley (California) 1981, Vol.7. P.178-191.

Roulet E. et al. 1985 – L'articulation du discours en français contemporain / Roulet E., Auchlin A., Moeschler J., Rubattel C., Schelling M. – Berne etc.: Lang, 1985.

Sadock J.M. 1978 – On testing for conversational implicature // Pragmatics / Ed. P.Cole. – N.Y. etc.: Acad. Press, 1978. P.281-297.