В.З. Демьянков

Значение и употребление лексем класса красотаћ

http://www.infolex.ru

-601-

В отличие от философа, стремящегося выяснить сущность прекрасного, филолог более или менее профессионально может исследовать только речь о красоте [1]. Задача же лингвиста еще более скромна. Наблюдения над употреблением единиц разных языков – их лексем и конструкций – позволяют дать всего лишь очень приблизительное представление об общечеловеческих эстетических стандартах.

Накопленный материал различных языков подтверждает ту мысль, что сема “красота” есть во всех языках, но реализуется в каждом по-своему. Со своей стороны, антропологи и философы показали, что эстетическая оценка варьируется от культуры к культуре.

Возникает вопрос: говоря о красоте на разных языках, имеем ли мы в виду одну и ту же “платоновскую” универсальную идею красоты – или мы говорим о разных вещах, по-русски – об одном (о русской “красоте”), по-английски – о другом, по-немецки – о третьем?

Чтобы ответить на подобные вопросы, следует хотя бы приблизительно оценить возможности межъязыковых расхождений.

1. Существуют типовые межъязыковые соответствия между лексемами эстетической оценки. Однако сочетаемость этих лексем в разных языках различна.

Например, русскому красивый часто “соответствует” [2] английское beautiful, немецкое schön и т.п.; именно эти соответствия приняты в двуязычных словарях в качестве типовых, ср. [3]: beautiful face [poem, painting] – прекрасное лицо [-ые

-602-

стихи, -ая картина]; beautiful women [roses, clothes] – красивые женщины [розы, -ая одежда].

В то же время, нередко английское beautiful (или немецкое schön и т.п.) нельзя передать по-русски как красивый: beautiful weather (нем. schönes Wetter, литов. gražus oras) – прекрасная погода; beautiful ride – приятная прогулка; beautiful soup [dinner, wine] – превосходный суп [обед, -ое вино]; beautiful patience – отменное терпение; beautiful organization – безукоризненная / отличная / организация.

Аналогично дело обстоит с лексемами типа красота. Английское beauty в типовом случае передается как красота: spiritual beauty – духовная красота; beauty of form [voice, melody, verse, feeling] – красота формы [голоса, мелодии, стиха, чувств]; beauties of nature – красоты природы; beauty contest – конкурс красоты. Но много случаев, когда по-русски употребляется другой термин: beauty preparations – косметика; средства ухода за кожей и т. п.; beauty doctor – косметолог; косметичка (странно звучало бы: врач красоты); beauty culture – косметика, массаж, парикмахерское дело и т. п.

2. Различна дробность категорий красивого в разных языках. Так, в английском находим различия, отсутствующие во многих других культурах и представляющиеся экзотичными носителям других языков, ср.: beautiful, lovely, handsome, pretty, comely и т.д.[4] В немецком разграничиваются schön и hübsch [5]: hübsch больше связано с идеей зрительно воспринимаемой красоты, чем schön, но встречается в литературных (не публицистических) текстах примерно в 14 раз реже его.

В русских же текстах разграничения проходят по иным линиям.

3. О красоте говорят (возможно, и думают) в соответствии с жанром речи, в смысле М.М. Бахтина: что в одной “пьесе” – языковой игре – по жанру допустимо, в другой избегается и т.п.

Различна поэтому допустимость соответствующих типовых лексем в рамках клише и в высказываниях, “реквизитных” (ожидаемых в качестве стандартных)

-603-

в разных ситуациях, ср., напр.: (Какая) красота / красотища! и нем. Wie schön!; большое спасибо (без упоминания красоты) – danke schön, венг. köszönöm szépen, польск. dziękuję ślicznie.

По-английски можно сказать her smile was one of her beauties, – но по-русски прямой перевод звучал бы неудачно, обычно говорят: улыбка была одним из её украшений (а не * одной из ее красот). Другие расхождения между английским и русским узусами: the poem contains a thousand beauties – в поэме тысячи прекрасных мест; I can’t say that I see the beauty of it – я не вижу в этом ничего смешного или интересного; his black eye was a beauty – синяк у него был – просто прелесть; you are a beauty, I must say – хорош же ты, нечего сказать.

Когда кому-нибудь сделают пластическую операцию, и он приходит на работу с прямым носом или не с оттопыренными ушами и т.п., вряд ли он услышит: “Какой вы сегодня красивый”. Но именно эта фраза реквизитна по-русски, когда тот же человек придет в новом костюме или галстуке.

Речь о красоте по-русски предполагает торжественность, возвышенность, чего нет по природе и что создается только человеком. Форма ушей или носа внеположены категории торжественности, а галстук и костюм рукотворны, а потому могут быть, при случае, атрибутом праздника. В профанном контексте упоминание красоты по-русски гораздо менее допустимо, чем в торжественных случаях. Не случайно, что в русском молодежном жаргоне, чурающемся по природе своей выспренности, вряд ли мы найдем именование, в точности соответствующее общелитературному красота.

Наблюдения над большим корпусом текстов показывают, что в англоязычной художественной литературе beautiful, beauty встречаются примерно в два раза чаще, чем pretty, prettiness. Однако наблюдения над устной речью создают впечатление большей естественности, “типичности” именно prettiness как среднестатистического типа красоты.

4. Термином более общим, чем красота, относимым ко всем модусам перцепции, является приятность – категория, приписываемая, в первую очередь, материальным предметам (ср. приятный запах, звук, цвет, приятная поверхность) и лишь в результате переноса – чувствам, ср.: приятное чувство / ощущение. Чтобы быть красивым, нужно прежде быть приятным [6].

Как и в других языках, по-русски о красоте говорят, прежде всего, имея в виду нечто зрительно воспринимаемое. Возможно, допустимость эпитета красивый оценивается по шкале зрительной воспринимаемости. Так, можно сказать красивое лицо, но не * красивый запах. Употребление эпитета красивый применительно к предметам, не воспринимаемым зрительно, вторично. Об этом свидетельствует история употребления этого термина в русском языке, начиная с первых памятников. Многочисленные пословицы и поговорки также на это указывают: На красивого глядеть хорошо, а с умным жить легко, Жена-красавица —

-604-

безочному радость; В рожу (на рожу, с рожи) счастлив, красавчик; Белобрыса крыса, а чернава красава; ясноликая, яснолицая красавица (В.И.Даль). Когда парфюмер говорит: “Какие сегодня на вас красивые духи”, он трактует запах так же, как одежду, оправдывая этим эпитет, вообще говоря, неуместный.

Указывают на первичность зрительной красоты и данные словообразования. Так, среди лексем, в качестве синонима для которых в словаре В.И. Даля указывается прилагательное красивый, подавляющее большинство составляют те, внутренняя форма которых указывает на зрительное восприятие.

В этой области выделяется классы предметов, на которые приятно смотреть или которые приятно видеть: благовидный, благообразный, видный; благозрачный; вгляный (моск.-вер.: взглядная вещь – видная, казистая, красивая); взористый; взрачный (ср.: взрачить товар, подкрашивать, подцвечать, казать лицом); доброзрачие ср. доброзрачность церк. ‘красота, благобразие, благовидность’; доброзрачный ‘благовидный, красивый зраком, лицом, пригожий’; загляденье ср. красивая, дивная вещь, предмет, на который заглядываются; казистый (напр.: Мужичок не казист, да в плечах харчист); ненаглядный; оказистая (вещь, сев. ‘казистая, видная, красивая’); подзористая изба, с богатой, обильной, красивой резьбой; позорный (южн. зап. ‘видный, приятный на взгляд, красивый’: Девка позорноя); приглядная девушка, казистая, видная, красивая; узористый; чудозрачные виды (= дивно красивые).

Среди прочего, выделяются люди, обладающие (красивыми / некрасивыми) чертами лица: благоличие, доброличие, доброличный, доброликий (красивый лицом, пригожий), красноличный, красивый, пригожий лицом; красноликий, и то и другое; красноличие ср. красота лица; лицевитый, личманный, личманистый, личмяный (ряз. калужск. тамб. яросл. ‘видный, взрачный, казистый, красивый, отборный; белый, чистый лицом’); личье и личьё (природная баса, краса, пригожесть, каков кто собой, лицом. Не взяла личьем /не дал Бог личья, не возьмешь умывом, протираньем); немилорожий (олон. ‘некрасивый лицом, не красавец, не нравный собой’); нерожистый ‘неказистый лицом, не красавец’.

О красоте кого-либо или чего-либо как о зрительно воспринимаемом качестве говорят, указывая:

а) на цвет или оттенок поверхности. В результате семантического переноса, “изменить цвет” также может означать “стать красивее”, ср. (также у В.И.Даля): покрасеть (стать краше и лучше, пригожее, красивее), прикрашивать или прикрашать, прикрасить, прикрашиваться, ср.: прикрасчивый рассказчик; цвести (о человеке): быть молодым, красивым, румяным и здоровым: цвести здоровьем, красотою;

б) на форму: фасонистая вещь, красивого покрою, стати.

в) на расположение в пространстве: Такой поставный парень, что хоть куда!; статный (хороших, красивых статей, доброй стати, стройный, складный по росту и сложенью, сановитый, стройного стана и осанки) и др. Внутренняя форма церковнославянизма изящный – ‘изъятый, исключительный’, то есть выделенный из числа остальных сходных предметов;

г) на наличие других зрительно воспринимаемых дополнительных атрибутов красоты, напр.: нарядный;

-605-

д) на зрительное сходство с яркими прототипами красоты: с королевой, щеглом, петухом, павлином и т.п.: щеголеватый (наряд), краля, пава (“спесивая красавица”).

Гораздо меньше число именований, указывающих на высокое качество от природы, по рождению (семантический переход: от рождения хорош –> красив). В переносном значении они приобретают коннотацию большой величины или даже тучности, а в современном языке утратили сему “красота”: доброродный (церк. ‘красивый, взрачный, изящный’), дородливый, напр.: Порато дородно (арх.: ‘очень хорошо, прекрасно’).

4. Констатация красоты vs. мера красоты: краса и красота. Красота и краса исходно обозначали разные вещи: краса – (красивый) предмет, красота – “свойство красы”. В этом красота не отличается от других производных с суффиксом -ота (с ударением на о или на флексии), ср. широта, длиннота, краснота, долгота, острота. Ср.: его же ум человечь не вмести красоты его и доброты (Житие протопопа Аввакума); По конец-де стола древо кудряво повевает и красотами разными украшено (там же). Но с течением времени имя качества начинает употребляться значительно чаще имени предмета: слово красота употребляется сегодня значительно чаще, чем краса. Чаще всего краса сегодня употребляется в значении “непосредственно зримая красота”, что видно:

– из сочетания с предикатами, напр.: И лебедь, как прежде, плывет сквозь века, / Любуясь красой своего двойника (А.А.Ахматова. Бег времени, 1963); Краса мурашек серебрит мне спину (Б.Ахмадулина. Сборник стихов); зажмурившись от собственной красы (В.П.Астафьев. Царь-рыба);

– из сочетания с обстоятельствами: В то время, как Наташа, хохоча от радости, упивалась перед зеркалом своею волшебною красой, дверь открылась, и перед Наташей явился Николай Иванович (М.А. Булгаков. Мастер и Маргарита);

– из сочетания с эпитетами: Прибегут в наглаженной красе / С теплотой и ласковым приветом (Э. Асадов. Судьбы и сердца);

– по эпитетам тех объектов, которым приписывается имя “краса”: Черные блестящие и слегка дымящиеся волосы — ее краса — текли рекой по подушкам, образуя пороги и извитые заводи, обтекая белые острова (В. Дудинцев. Белые одежды).

Наблюдения над узусом 19-20 вв. показывают, что слово краса употребляется все реже, у некоторых авторов это слово очень редко или не встречается вовсе (напр., у А.Алексина, И.Бабеля, П.Бажова, А.Бека, В.Белова, А.Битова, Ю.Бондарева, С.Черного, К.Федина, В.Катаева, В.Некрасова, А.Платонова, В.Шукшина, В.Войновича и многих других). У очень многих авторов нашего времени краса если и употребляется, то только в одном из трех контекстов:

а) В выражениях типа во всей (своей) красе: Только на маленькой паспортной фотокарточке, матерью теперь хранимой, уцелел он во всей своей довоенной красе (Г.Я. Бакланов. Навеки девятнадцатилетние); Мрак, света старший брат, во всей своей красе / Тщедушный свет изгнал на небеса (И. Бродский. Остановка

-606-

в пустыне); Вот только что сидел он на подоконнике во всей своей, ежели можно так выразиться, красе (Дм. Старков. Отдаленное настоящее).

В поэтическом тексте краса может получить атрибут: А ты всё та ж, моя страна, / В красе заплаканной и древней (А. Блок. Родина); Прекрасная мать в лучезарной красе / Нас крепко к груди прижимает (А. Блок, Стихотворения, не вошедшие в основное собрание).

Любопытное употребление встречаем у Б. Ахмадулиной (которая одна из немногих, кажется, питает слабость к этой лексеме): Неужели / во мне иль в ком-то, в неживом ущелье / гортани, погруженной в темноту, / была такая чистота проема, / чтоб уместить во всей красе объема / всезнающего слова полноту? (Б. Ахмадулина. Сборник стихов). Здесь во всей красе получает, среди прочего, толкование “емкость”.

б) Значительно реже (а у современных писателей, – главным образом, старшего поколения) – в биномах типа: краса и гордость, краса и сила, гордость и краса: Народ – венец земного цвета, / Краса и радость всем цветам: / Не миновать господня лета / Благоприятного – и нам (А. Блок. Ямбы); Татьяна Бойко, статно-горделивая, / Краса и гордость институтских стен / Твоя теперь – покорная, счастливая / И ничего не ждущая взамен (Э. Асадов. Судьбы и сердца); Хотя ведь могла при своей молодости и красе быть второй или третьей женой какого-нибудь нойона! (Ч. Айтматов. Белое облако Чингисхана); На сцену приглашается наша краса и гордость – бывший господин Илья Петрович Косов! (А. Бушков, Волчья стая); краса и память незабвенных лет войны (В.П. Астафьев. Жизнь прожить); краса и радость лесостепных земель (В.П. Астафьев. Прокляты и убиты).

в) В обороте для красы (в просторечии, со значением “чтобы было красиво”): Это так они, – притворяются для красы (М. Горький. Фома Гордеев); Он им муштру производил, а для красы и порядка было у них четыре знамени (Вяч. Я. Шишков, Емельян Пугачев); Утюжок пойду поставлю: / Хоть и глаженый, а надоть / Для красы провесть маненько (М. Цветаева. Собр. соч.: В 7 т. Т.3); В скобках надобно, пожалуй, / Здесь отметить, что усы, / Если есть у генерала, / То они не для красы (А.Т. Твардовский. Василий Теркин); Тигр расправил для красы /Африканские усы, / Встал во весь звериный рост / И раскручивает хвост (Ю. Домбровский. Поэт и муза).

Иногда в этом обороте вместо слова красы встречаем прикрасы: ...а песок пока ссыпан в кучи и находится тут для прикрасы тракта (Ф.М. Решетников. Очерки обозной жизни). Похожий оборот – ради красы – встречается совсем редко: ...кладет двенадцать подпруг с подпругою – не ради красы, а ради крепости (А.Н. Толстой, Сказки); наложил двенадцать подпруг с подпругою – не ради красы, ради славушки молодецкой (там же).

Как и другие производные от прилагательных меры и качества, красота допускает “конструкцию меры”: человек + прилагательное величины или количества + красоты, например: : ...глаза большие, черные, светлые, красоты несказанной, особенно, когда блистали в них слезы умиления и жалости (Н.М. Карамзин. История государства российского, Т.11).

Иногда прилагательное величины или количества только подразумевается, как бы “инкорпорируется” в состав существительного красота в таких контекс-

-607-

тах: Там, там за синей далью / Твой ангел, дева красоты, / Одна с своей печалью, / Грустит, о друге слезы льет (Г.Р. Державин, Гимн лиро-эпический на прогнание французов из Отечества); ... не с нами обитает / Гений чистой красоты (В.А.Жуковский, 1819-1822: Лалла Рук) [7]. То есть, красота = большая красота: ‘малой красоты’ не бывает. Поэтому сочетание такой красоты синонимично сочетанию такой большой красоты: Находил он во садах царских, королевских и султановых много аленьких цветочков такой красоты, что ни в сказке сказать, ни пером написать (С.Т.Аксаков, Аленький цветочек).

В этом заключается и причина неоднозначности, например, следующих предложений: Будешь в золоте ходить; / Будешь чудо красоты (В.А. Жуковский, Спящая царевна); Лишь бы любовью красоты / И славой чистою душа в нас пламенела (В.А. Жуковский, К князю Вяземскому,1813-1814). А именно: 1) чудная красота vs. чудо большой красоты; 2) красота любит vs. любовь обладает большой красотой; 3) любовь к красоте, когда любят красоту.

Из рассмотрения сочетаний типа дева / девушка / девица (существо женского пола) + эпитет + красоты можно установить прототипические свойства женской. А именно, такие сочетания встречаются – на протяжении двух веков – более или менее устойчиво со следующими эпитетами (самый частый из которых – неописанной): ангельской (Л.Соловьев. Повесть о Ходже Насреддине); дивной (В.Пелевин. Generation “П”), замечательной (А.П.Чехов. Человек), небывалой (Вал. Пикуль. Фаворит), невиданной (Вас. Головачев; П.П.Бажов), неземной (Н.Макеева), немецкой (П.П.Бажов), необыкновенной (А.Погорельский. Двойник), неописанной Д.Н.Мамин-Сибиряк. Сказка про славного царя Гороха, два раза), Рус. нар. сказки; П.П.Бажов), несказанной (А.Н.Толстой. Сказки; Всевол.Серг.Соловьев), неслыханной (П.П.Бажов. Собр. соч.: В 3 т. Т. 1), ослепительной (Б.Густяков), очаровательной (И.И. Лажечников. Басурман), писаной (Рус. нар. сказки), поразительной (И.С.Тургенев. Вешние воды; Ю.Семенов), редкой (Н.А.Дурова. Кавалерист-девица; И.Мельников-Печерский. На горах: Кн. 1, ч. 2; Ю.Латынина. Вейнская империя), удивительной (Вал.Пикуль. Нечистая сила), чудесной (А.С.Пушкин. Руслан и Людмила; Вал.Пикуль. Слово и дело. Кн. 2).

Все эти эпитеты говорят о женской красоте “не отсюда”, не из этого мира. Красота прекрасной дамы – недостижимый экстремум. Сказать последнее предложении со словом краса вместо красота неправильно (ср . * Краса не из этого мира). Почему?

Слово краса в подобных неоднозначных конструкциях, характеризующих прекрасных дам, встречается всего несколько раз – во всем моем многогигабайтном корпусе русской художественной литературы. Следующие цитаты исчерпывают несомненные примеры из 18-19 вв.: И лик красы небесной / И кротость благостных очей / Рождали упованье (В.А. Жуковский. Двенадцать спящих дев); Лицо красы

-608-

пленительной и дивной, / В ночи стоит она! (В.К. Кюхельбекер. Кассандра); Морозный, тусклый день рисует предо мной / Картину зимнюю красы необычайной; / Покрытый инеем, недвижен сад немой (А.М. Жемчужников. Пауза). Большинство подобных словосочетаний трактуются вполне однозначно, например: Природы властелин, / Парящий посреди безбрежного пучин, / Красы верховной созерцатель / И в чудном мире сем чудесного создатель! (В.А.Жуковский. К князю Вяземскому). Другое словосочетание – красы беда – аналог сочетания дева красоты – обладает обычной посессивной структурой: И мне явилась / Красы беда (Н.М. Языков. Мечта). Видимо, следует признать посессивное значение и у следующего словосочетания: Мраморный, девственный образ чистейшей красы (Л.А. Мей. Галатея).

Но гораздо чаще такие конструкции меры с лексемой краса встречаются в поздних стилизациях 20-21 вв., скажем, в “фантастике о прошлом”, например: За фонтаном поднимался березового цвета, дышащий трон; на котором сидела дева, такой красы да чистоты ключевой, что ни в сказке сказать, ни пером описать (Д. Щербинин. Светолия); Он еще раз со злостью вспомнил дивного рыцаря писаной красы на сером в яблоках жеребце (В.Третьяков. Игра в Грааль).

На этом фоне небезынтересно рассмотреть подобные конструкции в западноевропейских языках.

В немецком такие конструкции, возможно, даже более редки, чем в русском: Einen so vorzüglichen Mann sich anzueignen, war der erste Minister bedacht; er verheiratete ihm seine Tochter, ein Frauenzimmer von der heitersten Schönheit und gewandt in allen höheren geselligen Tugenden (J.W.Goethe. Wilhelm Meisters Wanderjahre); Damit öffnete Meister Abraham die Türe, und auf der Strohmatte zusammengekrümmt, schlafend, lag ein Kater, der wirklich in seiner Art ein Wunder von Schönheit zu nennen (E.T.A.Hoffmann. Lebensansichten des Katers Murr).

Наиболее часто упоминаемым носителем красоты является Wunder “‘чудо красоты’”, напр.: Dies Mädchen, dies Wunder von Schönheit will sich einem Roten an den Hals werfen? (K.May. Satan und Ischariot. Bd. II). При этом подразумевается обычно существо женского пола; только один раз встретилось упоминание мужской красоты – у Ницше: Hoffentlich wird der Winter entsprechend wie der Herbst gewesen ist: wenigstens hier war er ein wahres Wunder von Schönheit und Lichtfülle – ein Claude Lorrain in Permanenz (F. Nietzsche. Briefe). Конструкции с von превалируют, хотя возможны и генитивные конструкции: Oder wäre das Lied von der Leidenschaft, an der die jubelnden Herzen Romeos und Julias verbluten mußten, nicht ein Lied der reinsten Schönheit? (L. Ganghofer. Waldrausch).

Значительно чаще употребляется эта конструкция в английском, из глубины веков – вплоть до 19-20 вв.; в таких предложениях говорится опятьтаки чаще всего о красоте женщин: She was a woman in her freshest age, Of wondrous beauty, and of bountie rare… (E. Spenser. The Faerie Queene, 1596); A damsel of surpassing beauty! (W.Irving. The Alhambra, 1832). Довольно часты и выражения типа русского дева красоты, т. е. без эпитета у слова красота, напр.: Princesse of beauty for whose only sake / The raines of Loue I loue, though neuer slake, / And ioy therein, though nations count it shame (Ph. Sidney. Astrophel and Stella, 1591).

-609-

В то время как по-немецки Schönheit в таких оборотах употребляется с определенным артиклем или без артикля, по-английски допустимы только безартиклевые конструкции с beauty. А во французском – почти исключительно конструкции с неопределенным артиклем при beauté: Une jeune dame nommée Catalina, de bonne famille et d’une beauté ravissante [...] (A.R. Lesage. Gil Blas de Santillane); Lucile était grande et d’une beauté remarquable, mais sérieuse (F.-A. Chateaubriand. Mémoires d’Outre-tombe). Если же употреблен определенный артикль – значит, речь идет об олицетворенной красоте, то есть, о самой красавице: Eclore tout à coup sous les pas de mon Dieu, / Ou briller sur le front de la beauté suprême, / Comme un pâle fleuron de son saint diadème? (A. de Lamartine. Nouvelles méditations poétiques); Par moments, le trépas, comme le fruit d’un arbre, / Tombait du front pensif de la pâle beauté; / Le même éclair de meurtre et de férocité / Passait de l’œil du tigre au regard de la vierge (V. Hugo. Légende des siècles, 1859).

Заключение

Итак, национальные стандарты речи о красоте различаются:

1. Прагматикой – уместностью самой речи о красоте: можно различать культуры с высокими требованиями, предъявляемыми к речи о красоте, иногда даже с табу на упоминание красоты в определенных обстоятельствах речи (русская молодежная культура и многие клише), и с большей свободой речи о красоте.

Для целых жанров речи речь о красоте является реквизитом: в европейских культурах – это баллады и лирика, в которых обязательно упоминается красота женщин. Объяснение в любви к женщине без фразы со значением Ты так красива / Вы так красивы также нарушает правила жанра, ср. такое предложение руки и сердца: “Тебе так хорошо удаются котлеты по-киевски, поэтому я тебя люблю, выходи за меня замуж”. Восполняет подобное упущение фантазия адресата, который полагает, что говорящий просто не хочет быть банальным и говорить то, что и так ясно (своеобразная реализация грайсовской максимы количества).

2. Семантикой – в том, что относится к концептуализации красоты: различной степенью дробности, различным количеством концептов, обладающих своим именованием.

3. Синтактикой, как показывает краткое сопоставление конструкций меры в русском, английском, немецком и французском.

ћ Электронная версия текста статьи:

Демьянков В.З. Значение и употребление лексем класса красота // Сокровенные смыслы: Слово. Текст. Культура. Сборник статей в честь Н.Д. Арутюновой /Отв. редактор Ю.Д. Апресян. М.: Языки славянской культуры, 2004. С.601-609.

[1] Прекрасное исключение составляет Н.Д. Арутюнова, в своих исследованиях совмещающая глубокий филологический анализ с проникновением в мировоззренческие основы буквально всех занимающих ее проблем.

[2] Но что значит соответствовать в таких высказываниях – каковы критерии “переводимости”, – для абстрактных терминов сказать еще труднее, чем для имен предметов. В качестве рабочего критерия примем практику литературного перевода, при котором учитывается не только допустимость выражений на целевом языке, но и приблизительная эквивалентность (в том числе, логической и/или эстетической) оценок высказываний на языке-оригинале и на целевом языке.

[3] Опора на авторитетные, по возможности полные двуязычные словари, такие как «Большой англо-русский словарь» под ред. Ю.Д. Апресяна, весьма полезны, примеры англо-русских соответствий мы приводим из него.

[4] В словаре Webster’s New World College Dictionary указывается: beautiful is applied to that which gives the highest degree of pleasure to the senses or to the mind and suggests that the object of delight approximates one’s conception of an ideal; lovely refers to that which delights by inspiring affection or warm admiration; handsome implies attractiveness by reason of pleasing proportions, symmetry, elegance, etc. and carries connotations of masculinity, dignity, or impressiveness; pretty implies a dainty, delicate, or graceful quality in that which pleases and carries connotations of femininity or diminutiveness; comely applies to persons only and suggests a wholesome attractiveness of form and features rather than a high degree of beauty; fair suggests beauty that is fresh, bright, or flawless and, when applied to persons, is used esp. of complexion and features; good-looking is closely equivalent to handsome or pretty, suggesting a pleasing appearance but not expressing the fine distinctions of either word; beauteous, equivalent to beautiful in poetry and lofty prose, is now often used in humorously disparaging references to beauty – ANT. ugly.

[5] На русский язык трудно лаконично перевести следующую фразу: Sie war nicht hübsch, aber sehr schön (Th. Mann. Die Bekenntnisse des Hochstaplers Felix Krull) ‘Она не была красивой [внешне], но очень красивой [в целом]’.

[6] В некоторых философских концепциях красота связывается с любовью (в широком смысле слова); предполагается, что красота так же относится к аффективной чувственности, как добро к деятельности и истина к разуму.

[7] В русской литературе 18-20 вв. находим не меньше 12 раз словосочетание дева красоты без эпитета при слове красоты у таких разных авторов, как: Г.Р. Державин («Гимн лироэпический на прогнание французов из Отечества»), В.А. Жуковский («Рустем и Зораб» и «Элевзинский праздник»), Е.Баратынский, М.Ю. Лермонтов («Гость» и «Вадим»), А.С.Пушкин («Евгений Онегин»), Н.А. Бердяев («Смысл творчества»), Ю.Тынянов («Смерть Вазир-мухтара»), А.Блок. Во всех этих контекстах слышны романтические нотки.