В.З. Демьянков

Аргументирующий дискурс в общении (По материалам зарубежной лингвистики)

This page copyright © 2003 V.Dem'jankov.

http://www.infolex.ru

Отсканированная версия статьи:

Демьянков В.З. Аргументирующий дискурс в общении: (По материалам зарубежной лингвистики) // Речевое общение: Проблемы и перспективы. М.: ИНИОН, 1983. С.114-131.

1. Понятие убеждения и аргументации в общении

2. Понятия, входящие в определение аргументации

2.1. «Проблема» в дискуссии

2.2. Довод, или аргумент

Литература

1. Понятие убеждения и аргументации в общении

Исследование речевой деятельности в указанном аспекте имеет давнюю традицию, опирающуюся во многом на авторитет Аристотеля. Как известно, Аристотель [Аристотель 1978, с.19-21] различал три вида способов убеждения, «доставляемых речью»:

а) те, которые зависят от «нравственного характера говорящего»;

б) те, которые определяются настроением адресата;

в) те, которые прямо связаны о характером собственно речи.

К первому способу, по Аристотелю, следует прибегать в том случае, когда «речь произносится так, что внушает доверие к человеку, ее произносящему»: из честности (действительной или кажущейся) оратора и из других его положительных качеств слушающий должен вывести и справедливость самой речи. Второй способ связан с тем, чтобы вызвать позитивные эмоции у слушающих (окажем, обилие занимательных примеров, афористичность речи и т.п. исподволь приводят к ощущению симпатии слушателя к содержанию речи). Последний же способ наиболее действен, когда в распоряжении оратора имеются веские доводы или когда оратор может

-115-

«Теория аргументации» в XX в., пройдя три этапа, или фазы, в качестве следа оставила, по [Barth, Martens 1982], три разных представления об аргументации.

Первый этап связан с поиском предпредикативного обоснования убежденности и мнения, теоремы или точки зрения, т.е. с установлением оправданности защищаемой позиции (см. [S.Toulmin 1958]).

На втором этапе обоснование связывалось с теми соглашениями, которые достигаются по ходу общения с аудиторией (см. [Perelman, Olbrechts-Tyteca 1952]), однако вербальные реакции аудитории пока что не рассматриваются подробно, и не исследуется взаимодействие собственно реплик.

На третьем этапе обоснование прямо связывается с вербальной реакцией аудитории, которая теперь рассматривается в качестве активного участника дискуссии, в составе «диалектических ролей».

Переход от одной фазы развития теории к другой представляется поэтому как процесс, исходная точка которого – суждение («идея»), отталкиваясь от которого через «общественнозначимое значение» и позже, через предложение (см. [W.P.Alston 1964]), мы приходим к второй фазе, в центре внимания которой последовательность из множества реплик, характеризующая на определенном этапе диалога каждого из участников обсуждения, его роль в диалоге. Третья же фаза связана с более или менее осознанным отражением теоретических операций убеждающей стороны, использующей аргументы целенаправленно. Во всех этих трех фазах незримо присутствует упомянутое выше различие способов убеждения по Аристотелю.

С.Тулмин, представитель первого из указанных направлений, различает шесть функций аргументации:

а) данные,

б) заключение, или содержание утверждения,

в) обоснование (гарантии),

г) опорные положения,

д) квалификатор,

е) уступки и исключения.

-116-

Данные – это основа аргументации, т.е. те аргументы (по отношению к самой функции), относительно которых формулируется защищаемое высказывание (данные относятся к лицам, предметам, содержанию предложений и т.п.). Утверждению придается правдоподобность в результате обоснований, осуществляемых одной из сторон общения, само же обоснование опирается на данные. Утверждение считается подтверждаемым, если оно не лежит в сфере действия исключений (см. [Eberenz 1981]). Квалификаторы же представляют собой выражения, усиливающие иди ослабляющие заключение, – типа вероятно, возможно, несомненно и т.п. [S.Toulmin 1958].

Однако в реальном тексте большинство из указанных элементов отсутствует или дается в виде пресуппозиций [Perelman, Olbrechts-Tyteca 1952]. В тексте устанавливается связь между: а) данными, б) утверждением (к которому относится тот или иной квалификатор) и в) связывающими отношениями. Список последних включает в себя следующий набор: а) условие, б) импликация, в) каузальность, г) диагноз, д) уступка, е) целенаправленность, ж) последовательность, з) сравнение, и) корректировка, к) контраст.

Эти отношения могут реализоваться в качестве промежуточных высказываний аргументирующего дискурса, но могут и просто присутствовать в виде синтаксической конструкции, интерпретируемой как соответствующая логическая связь между ключевыми суждениями. К таким связям относится также степень относительной силы, или весомость высказывания, взятого в качестве аргумента (ср. [O.Ducrot 1973]; [O.Ducrot 1980]): если по шкале аргументационной силы высказывание А выше, чем высказывание В, то первое может выступать в качестве того положения, которое не требует эксплицитной формулировки вывода.

Так, доводами для высказывания Пьер очень способный математик могут быть следующие: Пьер доказал теорему Пифагора, Пьер знает наизусть таблицу умножения и Пьер доказал теорему Ферма; однако второе высказывание обладает наименьшей аргументирующей силой для предиката

-117-

В некоторых работах предлагается четко разграничивать два аспекта аргументирования: а) процедурный аспект (организация последовательности высказываний в цепь аргументации) и б) аспект установления того, является ли высказывание Л доводом для В (см. [V.Ullmer-Ehrich 1981], а также [Демьянков 1982а]).

Анализ аргументации с лингвистической точки зрения опирается на категории логики и здравого смысла, поводом для исследования последнего аргументация как раз и является. Эти категории применяются, главным образом, в сравнении о выразительными способностями обыденной речи (см. [K.H.Göttert 1978]). Такой анализ может выглядеть, в частности, как реконструкция естественной логики аргументирующей речи (см. [W.Kummer 1972]; [D.W.Metzing 1975]; [H.Schnelle 1975]).

Установление связей между замыслом аргументации и ее воплощением – в русле традиции, проложенной аристотелевской «Топикой» (см. [Аристотель 1978а]), – находится в центре внимания так называемого «топико-диалектического» направления ([J.Kopperschmidt 1973]; [J.Kopperschmidt 1978-80]; [U.Quasthoff 1973]; [U.Quasthoff 1978]). Многочисленные исследования в этой области зачастую смыкаются с правовыми аспектами аргументации, т.е. возвращают исследование в исходные границы прикладного исследования – рассмотрение риторических свойств судебной речи (см. [J.Habermas 1974]; [Schneider, Schroth 1977]); из последних советских работ отметим [Треушников 1982].

Рассматривая структуру судебной аргументации с лингвистической точки зрения [V.Ullmer-Ehrich 1981], к процедурному

-118-

1) институционально предписываемые процедуры и

2) общепринятые конвенции убеждения данного общества.

К логическому же аспекту – к содержательной стороне аргументации – относятся:

1) общезначимые презумпции (законы, формулируемые в терминах юридического языка), входящие в сферу юридических догматов, и

2) единичные, необщезначимые презумпции (констатации фактов в терминах обыденного языка), относящиеся к обыденному опыту.

Логический аспект – в этих различениях формулируемый – имеет своим содержанием, в конечном счете, объединение и обобщение фактической стороны обсуждаемого вопроса, подлежащего аргументированному разбирательству.

Рассматривая аргументацию исключительно в процедурном аспекте, В.Кляйн [W.Klein 1981] определяет ее как разновидность сложного языкового действия, направленного на решение определенной задачи с помощью только речевых средств. В состав этого действия входят: высказывания (утверждения, вопросы, возражения, отклонение доводов и принятие их, и другие способы эксплицитного или неявного выражения собственного мнения) в увязывание этих высказываний в структуру (не всегда достигаемую прямолинейно, без отступлений, заблуждений и борьбы с противоположными мнениями).

Индивидуальная аргументация отличается от коллективной степенью «кооперированнооти» участников дискуссии при решении указанной задача – построения более или менее стройной структуры переходов от очевидных к неочевидным положениям. Различие между «приватными» и «общественными» видами аргументации В.Кляйн относит к противопоставлению «внеинституционных» и институционно-закрепленных процедур разбирательства по спорным вопросам. Еще одно различие – между фактическими и нормативными вопросами в аргументации – связано с тем, насколько можно надеяться выяснить истину, соотнеся ее о каким-либо фактом или, наоборот, насколько такая задача безнадежна (ср. изречение О вкусах не спорят,

-119-

Если в концепции В.Кляйна аргументирование однозначно сводится к решению задачи (а именно, к построению цепи логических переходов), то в других концепциях имеется иной вид аргументов: а именно, тот, который направлен на опровержение точки зрения (собеседника или третьего лица). Эти два типа аргументов различаются, кроме прочего, и в том отношении, которое связано с различиями наборов альтернативных «ходов» у участников дискуссии, – т.е. с различными «позициями» этих участников в обсуждении [V.Zammuner 1981].

Другое противопоставление выдвинуто в книге [A.Næss 1966]:

а) постижение какого-либо вопроса с помощью «прояснения языка» и

б) проникновение в центр конфликта мнений посредством устранения псевдоконфликтов и путем анализа доводов за и против, а также установления предпочтительности тех или иных точек зрения. Такое направление исследования иногда называют «аргументационной семантикой» (см. [E.M.Barth 1982], где показывается, что такая дисциплина немыслима без формальной логики).

В статье [A.Günther 1982] к наиболее важным свойствам аргументации относятся следующие:

1) наиболее естественно обсуждение с партнером (одним или несколькими), а не с самим собой (ср. «размышление»);

2) аргументирование непосредственно связано с употреблением языка;

3) аргументирование связано по меньшей мере с изменением пропозициональных установок знания или мнения у спорящих сторон, причем о мнении говорят как о подтвержденном или опровергнутом,

-120-

4) аргументация протекает в соответствии о правилами;

5) «кооперативная» аргументация противопоставляется эристической (т.е. противоборствующей).

Наиболее естественным подходом к теории аргументации представляется многим специалистам в области философии языка праксеологический подход, рассматривающий общение в рамках общей теории деятельности, см. [Eemeren, Grootendorst 1982]; [L.Apostel 1980]; [Öhlschläger 1979]).

Так, в статье [L.Apostel 1982] теория аргументации приравнивается теория ведения дискуссии и рассматривается в трех следующих аспектах:

1) дискуссии представляют собой реально происходящие события в реальном пространстве и времени;

2) как нормативные, так и описательные исследования дискуссий могут опираться на внешние свойства высказываний (о точки зрения смены реплик, структуры предложений и т.п.) и на внутренние их свойства (взаимодействие намерений и мнений, составляющих «движущие силы» аргументирования), поэтому задача состоит в соотнесения обеих сторон рассмотрения;

3) противопоставлены глобальное и локальное рассмотрение.

Последний аспект позволяет различать «сбалансированную» дискуссию (случай, когда участие различных участников обсуждения более или менее равноправно), от «несбалансированной». Если же исследователь выявляет правила, регулирующие и объясняющие употребление высказываний определенного логического типа (например, употребление дизъюнкций в качестве аргументирующих высказываний), то мы имеем дело с локальными свойствами дискуссии.

Наиболее продуктивным Л.Апостелю представляется многоаспектное рассмотрение. Он определяет дискуссию как коллективное действие (или даже «взаимодействие», интеракцию), сталкивающее подготовительные действия различных участников и имеющее целью обеспечить возможность дальнейших коллективных или индивидуальных действий: этим дискуссия отличается от простого обмена репликами, ничего не меняющего ни во внутренних убеждениях,

-121-

а) пропонент – участник, производящий конкретное изменение на конкретном шаге обсуждения в естественной или в «вербальной действительности» с целью подготовки будущего действия; пропоненту принадлежит инициатива в обсуждении; б) оппонент – участник, пытающийся устранить предложение, «выносимоея на обсуждение» пропонентом; эта попытка имеет целью подготовить предпосылки для будущих совместных действий; оппонент стремится нейтрализовать такую инициативу.

Локальными ролями, по Л.Апостелю, являются:

а) защита – действие, направленное на консолидацию позиций в осуществляемое либо при добавлении нового материала в пользу того или иного мнения, либо посредством «контратаки», т.е. атаки против атаки; таким образом, в первом случае защищающий участник является локальным пропонентом, а во втором – локальным оппонентом, и

б) атака – действие, направленное на устранение определенной позиции в «ходах» партнера и производимое «локальным оппонентом».

Дискуссии бывают в различной степени конкретными, надежными и экономными, причем критерии для таких оценок многомерны, вследствие чего оптимизация дискуссии не всегда возможна по всем трем параметрам. Кроме того, различные дискуссии в различной степени приближаются к чисто антагонистическим взаимодействиям и к чисто «кооперативным» (взаимопомогающим) интеракциям. Именно постольку, поскольку критерии для оценки дискуссий в указанных терминах те же, что и для оценки всяких действий, сторонники данного взгляда делают вывод о том, что аргументирующее действие должно быть отнесено к ведению общей теории деятельности.

Близок к данному подходу и тот, который представлен в работах [Krabbe 1982], [Krabbe 1982a]; ср. [R.J.Fogelin 1978]: в дебатах главным является не истинность или ложность (в собственно логическом

-122-

а) с истинностью или ложностью соответствующих суждений или

б) с методом, предлагаемым кем-либо из них для достижения такого согласия.

Между прочим, озможен тот случай, когда относительно определенных атомарных суждений согласие в принципе недостижимо (например, когда спорят о вкусах), и тем не менее спор может закончиться «мирным путем».

Свойства дискуссии в рамках такой концепции таковы:

1) имеется более одной (спорящей) стороны;

2) имеется по крайней мере один тезис;

3) как и в «формальных играх», исход дискуссии может быть оценен в терминах «проигрыша» и «выигрыша» – простой «обмен мнениями» не является для дискуссии определяющим;

4) анализ дискуссий должен проводиться о точки зрения прав и обязанностей участников;

5) то, в чем эти права и обязанности состоят, определяется полностью на основе предшествующих высказываний в конкретном обсуждении;

6) «ходы» в такой игре должны быть релевантными относительно конкретной диалогической ситуации;

7) роли участников не всегда равноправны, они могут быть асимметричны, а поэтому различение правил для оппонента и правил для пропонента (в принципе многими считаемых обратимыми, т.е. взаимозаменяемыми при введении отрицания) весьма условно;

8) понятие «допустимого хода» должно быть конструктивно определимо в конкретном обсуждении – в противном случае исключена сама возможность дискуссии;

9) логические операторы, представляющие (в логической репрезентации для каждого из высказываемых по ходу дискуссии суждений) «хода» участников, определяются в терминах атак и защиты;

10) то, как долго дискуссия должна (или может) длиться и на каком этапе она должна быть прекращена, определяется не только логическими свойствами употребляемых высказываний, но и процедурными характеристиками.

Предположение, высказанное во многих работах по теории

-123-

По [E.M.Barth 1982a], «нормализованное критическое обсуждение» проходит четыре фазы (причем возможны и циклы). На исходном этапе пропонент «располагает» некоторым тезисом Т₀, а оппонент – некоторым числом презумпций П₀, обусловленных соглашениями конкретного социума по конкретным вопросам, имеющим отношение к обсуждаемой в дискуссии проблеме. В первой фазе, когда обнаруживается расхождение сторон по поводу П₀, пропонент может снять сомнения оппонента, показав, что формально разногласий на самом деле нет: тезис полностью укладывается в набор соглашений: тогда дискуссия заканчивается (при удачной аргументации). В противном случае, – если, например, на этапе х при промежуточном наборе П_x и достигнутой (вследствие предшествующего обсуждения) эквивалентной формулировке Т_x для исходного тезиса, оппонент утверждает (серьезно или для того, чтобы продолжить обсуждение), что его не убедили, – мы переходим во вторую фазу. В этой фазе происходит уяснение промежуточного тезиса Т_x на основе П_x. Стандартный вид «хода» здесь – объяснение формулировок путем эксплицитного отсеивания посторонних интерпретаций для текущей формулировки защищаемого тезиса.

Когда оппонент соглашается с эквивалентностью промежуточной формулировки и исходного тезиса в существенных отношениях, происходит переход к третьей фазе, в которой набор презумпций обогащен за счет «уточненных» формулировок для исходных презумпций и для промежуточного тезиса.

На четвертой, заключительной фазе происходит «материальное» обсуждение, т.е. установление истинности или ложности атомарных высказываний, что уже не имеет прямого отношения к собственно речевому взаимодействию.

Переход из одной фазы в другую регулируется конкретными правилами, следование

-124-

Уяснение процедурной стороны аргументирования и надежда достичь формализованного описания правил перехода из одной фазы обсуждения в другую явились стимулами для разработки таких формальных систем «диалогической логики», которые могли бы гарантировать открытие доказательств и опровержений для корректно сформулированных высказываний. Особенно характерна эта направленность для концепции П.Лоренцена и К.Лоренца [K.Lorenz 1981]; [Lorenzen, Lorenz 1978]. Так, в работе [K.Lorenz 1982] основная идея такой диалогической логики трактуется следующим образом. Для того, чтобы конкретные языковые выражения рассматривались как суждения (пропозиции), необходимо указать те конкретные правила, которые определяют ход аргументации конечной длины&rt; заканчивающейся (однозначно) выигрышем или проигрышем либо для пропонента, либо для оппонента этого суждения. Все множество возможных правил делится на две группы:

а) структурные правила, формулировка и приложимость которых не зависит от исходного (аргументируемого) суждения, и

б) специальные правила аргументирования, прямо связанные с содержанием конкретной пропозиции.

Было показано, что класс пропозициональных схем, порождающих выигрышные стратегии (и которые, видимо, можно отождествить с истинными высказываниями), рекурсивно перечислим формальной системой интуиционистской логики генценовского типа.

Структурные правила близки по духу «процедурным» правилам, рассмотренным выше, и обладают следующими свойствами:

1) на их основе происходит выдвижение и отклонение аргументов, приводящее к «выигрышу» или к «проигрышу»;

2) уместные аргументы четко подразделяются на нападающие и защищающие;

3) атака может осуществляться в произвольном эпизоде диалога;

4) защита же может либо непосредственно

-125-

5) если общающаяся сторона не может или не хочет выставить аргумент, когда только до нее дойдет очередь, то она считается проигравшей, а ее противник – выигравшим дискуссию.

В данной трактовке атакующие действия реализуют «права», а защищающие – «обязанности» соответствующих участников дискуссии.

Этому подходу к аргументации как к способу «выяснить истину», релятивизировав само понятие «истины» (т.е. связав его прямо с «принятостью» в результате «языковой игры»), противопоставлена концепция «игровой семантики» Я.Хинтикки [J.Hintikka 1982]: диалог лежит в области «интралингвистической» деятельности, он не может создавать или «поддерживать» связи между языком и действительностью, наоборот, диалог уже предполагает наличие такой связи, без которой невозможно вообще говорить о диалоге. Поэтому теорию аргументации нельзя положить в основание логики и семантики, наоборот, именно логика и семантика лежат в основании теории аргументации.

2. Понятия, входящие в определение аргументации

2.1. «Проблема» в дискуссии

Наличие проблемы («quaestio»), т.е. спорного вопроса, является предпосылкой для аргументации; она, эта проблема, представляет собой содержательный пункт разногласий (действительных или мнимых), сформулированный в форме вопроса, см. [V.Ullmer-Ehrich 1981]. По В.Кляйну, спорный вопрос задает тот класс «ответов», из которого ни один ответ в начале

-126-

2.2. Довод, или аргумент

Аристотель различал два вида диалектических доводов: наведение и силлогизм. Первый вид представляет собой восхождение от единичного к общему, этот способ «более убедительный и более очевидный и для чувственного восприятия большинством людей более доступный и применимый. Силлогизм же – способ более неодолимый и более действенный против тех, кто склонен спорить» (там же, с.362).

У Локка выделяется четыре вида доводов [Локк 1690]:

1) ad verecundiam, когда «прежде всего приводятся мнения людей, которым способности, ученость, высокое положение, власть или какая-либо другая причина создала имя и утвердила, по общему мнению, славу некоторого авторитета»;

2) ad ignorantiam, когда выдвигается требование, «чтобы противник признал то, что утверждается в качестве доказательства, или выставил нечто лучшее»;

3) ad hominem «состоит в том, чтобы прижать к стенке человека выводами из его собственных принципов или допущений»; и

4) ad judicium – «использование доводов, взятых из каких-нибудь оснований знания или вероятностей…

-127-

Изо всех четырех видов только этот один действительно чему-то обучает и двигает нас вперед по пути к знанию» (с.663).

С.Тулмин [S.Toulmin 1958] различал три вида аргументов: данные, правила умозаключения (логического характера) и принятие презумпции (например, законы), ср. [Schneider, Schroth 1977]. В концепции В.Кляйна аргумент представлен в виде дерева, в узлах которого располагаются высказывания, а в вершине которого находится высказывание, представляющее спорный вопрос; терминальные узлы отражают пропозиции, входящие в презумпции всех участников дискуссии. Аргументация тогда может быть определена как «борьба» вокруг построения такого дерева в том или ином направлении, при решении трех основных проблем: обоснованность перехода от одного (нижнего) узла к верхнему (или наоборот), несамопротиворечивость и координированность (т.е. если в одном фрагменте дерева участник А принял один способ перехода от одного узла к другому, то в других местах он не может опираться на положения, противоречащие атому способу перехода). Необходимо, впрочем, добавить, что указанная структура подходит только в случае «кооперативного» аргументирования, когда участники дискуссии стремятся к достижению решения, приемлемого для обеих сторон: эристическая аргументация, видимо, направлена на то, чтобы противодействовать такому построению. А.Несс [A.Næss 1982] подчеркивает роль интерпретации и неправильного истолкования реплик собеседника при понимании чужих аргументов – его соображения делают представление о развитии аргумента как о построении дерева еще менее реалистичным. Важным является, как показывается там же, и то обстоятельство, что «реальное согласие» участников дискуссии относительно истинности конкретных суждений имеет, на самом деле, статус гипотезы, подтверждаемой или отвергаемой на более поздних этапах общения (то, что ранее интерпретировалось как согласующееся с собственными

-128-

На этом фоне небезынтересно будет отметить, что у Аристотеля, помимо «диалектического» довода (см. выше) выделяются еще три типа доводов: поучительные, испытующие и эристические [Аристотель 1978б, с.537]. Первые два из них, видимо, не укладываются в полученную схему аргументирования. Так, поучительные доводы «заключают исходя из собственных начал соответствующей науки, а не из мнения отвечающего (ведь тот, кто учится, должен доверяться)», испытующие же доводы – «те, что заключают от положений, которые отвечающий считает правильными и которые необходимо знать тому, кто притязает на обладание знанием» (там же).

Рассмотренные выше формализации для аргументации не охватывают указанного противопоставления. Возможно, это формализаторское огрубление будет исправлено в дальнейших исследованиях.

Литература (С.128-131).

Аристотель 1978 – Риторика // А.А.Тахо-Годи ред. 1978. Античные риторики. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 1978. 15-164.

Аристотель 1978а – Топика //Аристотель. Соч. в четырех томах. – М.: Мысль, 1978. Т.2. С.347-541.

Аристотель 1978б – О софистических опровержениях //Аристотель. Соч. в четырех томах. – М.: Мысль, 1978. Т.2. С.533-593.

Демьянков В.З. 1982а – Конвенции, правила и стратегии общения: (Интерпретирующий подход к аргументации) // Изв. АН СССР. Сер. лит. и языка, 1982. Т.41. ╧ 4. С.327-337.

Локк Д. 1690 – Опыт о человеческом разуме //Локк Дж. Избр. философские произведения. – М.: Изд-во социально-экономической литературы, 1960. С.55-696.

Треушников М.К. 1982 – Доказательства и доказывание в советском гражданском кодексе. – М.: Изд-во МГУ, 1982.

Alston W.P. 1964 – Philosophy of language. – Englewood-Cliffs (N.J.): Prentice-Hall, 1964.

Apostel L. 1980 – Pragmatique praxéologique: Communication et action // H. Parret ed. Le langage en contexte: Études philosophiques et linguistiques de pragmatique. – A.: Benjamins, 1980. 193-315.

Apostel L. 1982 – Towards a general theory of argumentation // E. Barth, J. Martens eds. Argumentation: Approaches to the theory formation: Containing the contributions to the Groningen Conference on the theory of argumentation, October 1978. – A.: Benjamins, 1982. 93-122.

Barth E.M. 1982 – Introduction to part one: Re-modelling logic // E. Barth, J. Martens eds. Argumentation: Approaches to the theory formation: Containing the contributions to the Groningen Conference on the theory of argumentation, October 1978. – A.: Benjamins, 1982. 3-8.

Barth E.M. 1982a – A normative-pragmatic foundation of the rules of some systems of formula-3 dialectics // E. Barth, J. Martens eds. Argumentation: Approaches to the theory formation: Containing the contributions to the Groningen Conference on the theory of argumentation, October 1978. – A.: Benjamins, 1982. 159-170.

Barth E.M., Martens J. 1982 – Preface // E. Barth, J. Martens eds. Argumentation: Approaches to the theory formation: Containing the contributions to the Groningen Conference on the theory of argumentation, October 1978. – A.: Benjamins, 1982. vii-xi.

Ducrot O. 1973 – La preuve et dire. – P.: Mame, 1973.

Ducrot O. 1980 – Pragmatique linguistique: II. Essai d'application: MAIS – les allusions à l'énonciation – délocutifs, performatifs, discours indirect // H. Parret ed. Le langage en contexte: Études philosophiques et linguistiques de pragmatique. – A.: Benjamins, 1980. 487-576.

Eberenz R. 1981 – Tempus und Textkonstitution im Spanischen: Eine Untersuchung zum Verhalten der Zeitform auf Satz- und Textebene. – Tübingen: Narr, 1981.

Eemeren F.H.v., Grootendorst R. 1982 – The speech acts of arguing and convincing in externalized discussions //JPr 1982, v.6, 1-24.

Fauconnier G. 1980 – Etude de certains aspects logiques et grammaticaux de la quantification et de l'anaphore en français et en anglais. – Lilles: Atelier Reproduction de thèses; P.: Librairie Champion, 1980.

Fogelin R.J. 1978 – Understanding argument: An introduction to informal logic. – N.Y.: Harcourt Brace Jovanovich, 1978.

Göttert K. 1978 – Argumentation: Grundzüge ihrer Theorie im Bereich theoretischen Wissens und praktischen Handelns. – Tübingen: Niemeyer, 1978.

Günther A. 1982 – A set of concepts for the study of dialogic argumentation // E. Barth, J. Martens eds. Argumentation: Approaches to the theory formation: Containing the contributions to the Groningen Conference on the theory of argumentation, October 1978. – A.: Benjamins, 1982. 175-190.

Habermas J. 1974 – Wahrheitstheorie // H. Fahrenbach ed. Wirklichkeit und Reflexion: Walter Schulz zum 60. Geburtstag. – Pfullingen: Neske, 1974. 211-265.

Hintikka J. 1982 – Semantical games and transcendental arguments // E. Barth, J. Martens eds. Argumentation: Approaches to the theory formation: Containing the contributions to the Groningen Conference on the theory of argumentation, October 1978. – A.: Benjamins, 1982. 77-91.

Klein W. 1981 – Logik der Argumentation // P. Schröder, H. Steger eds. Dialogforschung. – Düsseldorf: Schwann, 1981. 226-264.

Kopperschmidt J. 1973 – Allgemeine Rhetorik: Einführung in die Theorie der persuasiven Kommunikation. – Stuttgart: Kohlhammer, 1973.

Kopperschmidt J. 1978-80 – Sprache und Vernunft. – Stuttgart etc.: Kohlhammer, 1978-1980. – Bd.1-2.

Krabbe E.C.W. 1982 – Studies in dialogical logic. – Groningen: Rijksuniversiteit te Groningen.

Krabbe E.C.W. 1982a – Theory of argumentation and the dialectal garb of formal logic // E. Barth, J. Martens eds. Argumentation: Approaches to the theory formation: Containing the contributions to the Groningen Conference on the theory of argumentation, October 1978. – A.: Benjamins, 1982. 123-132.

Kummer W. 1972 – Aspects of a theory of argumentation // E. Gülich, W. Raible eds. Textsorten: Differenzierungskriterien aus linguistischer Sicht. – F.M., 1972. 25-58.

Lorenz K. 1981 – Zur pragmatischen Fundierung semantischer Strukturen am Beispiel der Dialoglogik // P. Schröder, H. Steger eds. Dialogforschung. – Düsseldorf: Schwann, 1981. 128-134.

Lorenz K. 1982 – On the criteria for the choice of the rules of dialogue logic // E. Barth, J. Martens eds. Argumentation: Approaches to the theory formation: Containing the contributions to the Groningen Conference on the theory of argumentation, October 1978. – A.: Benjamins, 1982. 145-157.

Lorenzen P., Lorenz K. 1978 – Dialogische Logik. – Darmstadt: Wissenschaftliche Buchgesellschaft, 1978.

Metzing D.W. 1975 – Formen kommunikationswissenschaftlicher Argumentationsanalyse. – Hamburg: Buske, 1975.

Næss A. 1966 – Communication and argument: Elements of applied semantics. – L.; Oslo: Allen & Unwin, 1966.

Næss A. 1982 – A necessary component of logic: Empirical argumentation analysis // E. Barth, J. Martens eds. Argumentation: Approaches to the theory formation: Containing the contributions to the Groningen Conference on the theory of argumentation, October 1978. – A.: Benjamins, 1982. 9-22.

Öhlschläger G. 1979 – Linguistische Überlegungen zu einer Theorie der Argumentation. – Tübingen: Niemeyer, 1979.

Perelman C., Olbrechts-Tyteca L. 1952 – Rhétorique et philosophie. – P.: PUF, 1952.

Quasthoff U.M. 1973 – Soziales Vorurteil und Kommunikation: Eine sprachwissenschaftliche Analyse des Stereotyps. – F.M.: Athenäum, 1973.

Quasthoff U.M. 1978 – The uses of stereotype in everyday argument //JPr 1978, v.2, 1-48.

Schneider J., Schroth U. 1977 – Sichtweisen juristischer Entscheidung: Argumentation und Legitimation // A. Kaufmann, W. Hassemer eds. Einführung in die Rechtsphilosophie und Rechtstheorie der Gegenwart. – Heidelberg; Karlsruhe, 1977. 254-272.

Schnelle H. 1975 – Zur Explikation des Begriffs «Argumentativer Text» //Linguistische Probleme der Textanalyse. – Düsseldorf, 1975. S.54-76. (//SdGe 1975, Bd.35).

Toulmin S. 1958 – The uses of argument. – Cambr.: Cambr. UP, 1958.

Ullmer-Ehrich V. 1981 – Linguistische Aspekte der forensischen Argumentation // P. Schröder, H. Steger eds. Dialogforschung. – Düsseldorf: Schwann, 1981. 188-225.

Zammuner V.L. 1981 – Speech production: Strategies in discourse planning: A theoretical and empirical enquiry. – Hamburg: Buske, 1981.