Ю. С. Степанов, В. З. Демьянков

Философия языка

http://www.infolex.ru

Электронная версия статьи:

Ю. С. Степанов, В. З. Демьянков Философия языка // Современная западная философия: Словарь. М.: Изд-во политической литературы, 1991. С. 345–347.

NB!!! Раздел "Литература" к данной статье включал библиографическое описание работ упоминаемых авторов, но был значительно сокращен редакторами из-за несоответствия стандартам данного энциклопедического издания.

-345-

ФИЛОСОФИЯ ЯЗЫКА – взгляд на язык, при к-ром филос. положения используются для объяснения наиболее общих законов языка, а данные языка, в свою очередь, – для решения нек-рых филос. проблем, выдвигаемых конкретным временем. Ф. я. связана с определенным стилем мышления в науке и иск-ве и представляет собой более или менее законченную систему взглядов, основанную на нек-ром параметpe, признаваемом ею доминирующим. Язык при этом понимается не как тот или иной отдельный, конкретный национальный язык, а как человеческий язык вообще, рассматриваемый с т. зр. его общих свойств - логико-лингвистических параметров.

Исторически можно выделить три осн. формы Ф. я.: 1) семантическая, или «философия имени» (от античности до начала XX в.), кладущая в основу имя и его отношение к миру в рамках референциального параметра языка; 2) синтаксическая, или «философия предиката» (наиболее яркое проявление – в рамках неопозитивистских концепций), берущая предикат как ядро суждения (пропозиции) о факте в качестве пропозициональной функции, синтаксическим образом отражающей связь между языковым выражением и взглядом на мир «усредненного» (лишенного личностных свойств) носителя этого языка; 3) прагматическая, или «философия эгоцентрических слов», или «языковой прагматики» (поздний логический позитивизм, Рассел, совр. концепции формальной прагматики – Р. Монтегю, Д. Льюис, Хинтикка, М. Крессуэлл и др.), соотносящая язык с субъектом, его использующим, и привязывающая все осн. понятия при анализе логики языка к субъективным факторам.

Термином «Ф. я.» обозначается также весьма широкая и не вполне определенная область исследований, находящихся на стыке философии, логики и языкознания. Осн. рассматриваемые здесь проблемы: 1) связь между бытием и сознанием, данным в речевых проявлениях; 2) метод решения вопросов философии через анализ употребления терминов, используемых в обыденной речи и в философии одновременно (таких, как «существование», «мышление», «каузация»): 3) выяснение общеметодологических установок, к-рые позволили бы оценивать с общенаучных позиций конкретные теории и методы описания языка. В последние годы все большее внимание привлекает использование категорий философии и логики для описания языка; напр., понятие времени в той или иной филос. концепции берется как отправной пункт для анализа грамматического времени и для типологии языков, основанной

-346-

на таком анализе; понятие пространства – при анализе средств выражения пространственных отношений в языках мира; широко обсуждаются в этом же аспекте категории пресуппозиции, фактического суждения, вопроса и проч. Последний подход играет важную роль при формализации с целью логико-филос. моделирования языковой деятельности, особенно в рамках междисциплинарных исследований в области «искусственного интеллекта», для чего используются рез-ты, полученные в математической теории моделей и в логической теории доказательства, разл. концепции истины (в частности, семантическая концепция Тарского и концепция «несамопротиворечивости», или логической связности), анализ связей между языком и метаязыком, анализ понятий синонимии, аналитичности высказывания (Куайн и др.), выявление причин иллюзий, порождаемых языком и речью (Райл), анализ отношений между денотацией и речевыми актами в рамках общего проекта «теории речевых актов» (Остин, Стросон. Дж. Сёрл и др.). Формализация в рамках Ф. я. последних лет опирается на следующие ведущие идеи: 1) языковое выражение соответствует истине, если соблюдены определенные условия его употребления; эти условия пытаются (и пока что весьма приблизительно) описывать через семантику и прагматику отдельных языковых элементов, в такое выражение входящих, с помощью продуктивных (т. е. справедливых не для одного конкретного случая, а для бесконечного числа выражений) правил или принципов; 2) интерпретация целого выражения производна от значения (интерпретации) частей и от значимости конструкции, в к-рой эти части соположены (т. наз. «модифицированный принцип Фреге», или принцип «конструкционной семантики»), но при этом регулируется глубоко личностными мотивами и принципами (напр., формулируемыми как «стратегии интерпретации» в когнитивных моделях понимания). Эти положения можно рассматривать в логическом смысле как синтез двух «сквозных» идей Ф. я., выделенных В. Н. Волошиновым: «абстрактного объективизма» (Ф. де Соссюр) и «индивидуалистического субъективизма» (В. фон Гумбольдт, Г. Штейнталь, К. Фосслер и др.). Первая из них представляет взгляд на язык как на готовую вещь, передаваемую от одного поколения к другому, как на устойчивую, неизменную систему нормативно тождественных языковых форм, преднаходимую индивидуальным сознанием и непререкаемую для него, ничего общего не имеющую с художественными, познавательными и иными ценностями. Вторая же идея, по Волошинову, выдвигает на первый план следующие свойства языка: язык есть деятельность, непрерывный творческий процесс созидания, осуществляемый индивидуальными речевыми актами; языковое творчество подчиняется индивидуально-психологическим законам и аналогично художественному творчеству, язык как готовый продукт, как устойчивая система (словарь, грамматика, фонетика и проч.) явл. как бы застывшей лавой языкового творчества, абстрактно конструируемый лингвистикой в целях практического научения языку как готовому орудию.

Сходные идеи были выдвинуты в 1930–1940 гг. в рамках «экзистенциальной феноменологии» (Мерло-Почти). До нек-рой степени параллельно этому те же идеи развивались в Ф. я. США. Сложившееся в 1970–1980 гг. направление «интерпретационизма» ставит на первое место по значи мости взаимодействие между объективным и субъективным в восприятии речи (на основе знаний языка и внеязыковой реальности) индивидом с неповторимыми личностными характеристиками, при учете динамики как объектов интерпретации, так и субъекта (пополняющего по ходу интерпретации текста свой багаж знаний и использующего этот меняющийся багаж для дальнейшего понимания и переистолкования текста). К этому направлению могут быть отнесены нек-рые общелингвистические концепции (напр., генеративная концепция Хомского), разл. модели семантики «возможных миров», прилагаемые к описанию

-347-

логических свойств естественного языка (грамматика Монтегю, концепция М. Крессуэлла, «ситуационная грамматика» Дж. Баруайза, Дж. Перри и Р. Купер), неогерменевтические концепции, а также концепции «теории речевых актов» с элементами интерпретационного компонента, анализ дискурса, или «этнометодологии речи», и др. Понятие интерпретации в этих концепциях неоднозначно; оно используется для того, чтобы моделировать понимание человеком речи, связей между объектами ( «подаваемыми» в воспринимаемой речи) во внутр. мире индивида и во внешн. мире, преломленном психикой субъекта; интерпретация также призвана моделировать восприятие реальности как бы глазами др. человека, устанавливая гармонию (или поддерживая ее) между текстом и внутр. установками читателя. Анализируя взаимодействие индивидуального и социального в восприятии, осмыслении и построении предметов действительности и внутр. мира человека, совр. Ф. я. как проблемная область оказала сильное влияние на развитие мн. филос. концепций XX в., а в наст. вр. тесно соприкасается с когнитивной наукой, с исследованиями в области информатики и искусственного интеллекта.

Лит.: Хомский Н. Язык и мышление. М., 1972; Coccюp Ф. де. Труды по языкознанию. М., 1977; Гумбольдт В. фон. Избранные труды по языкознанию. М., 1984: Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17: Теория речевых актов. М., 1986.

Степанов Ю. С., Демьянков В. 3.