В. З. Демьянков

Россия и Германия: речь о «красивом» (schön)
в двух культурах

http://www.infolex.ru

Электронная версия статьи:

Россия и Германия: речь о «красивом» (schön) в двух культурах // Гуманитарная наука сегодня: Материалы конференции / Под ред. Ю. С. Степанова. М.; Калуга: Эйдос, 2006. — (Институт языкознания РАН). — С. 65— 74.

-65-

1. Контрастивная лингвосемиотика концептов

Назвать что-либо концептом — значит поставить задачу: реконструировать смысл этого нечто для конкретной духовной культуры. Рассматривая, например, вопрос о концептах красоты, истины, дружбы и т.п., пытаются реконструировать ту сущность,

-66-

которая в узусе стоит за словами красота, истина, дружба и т.п. То есть, в значительной части работа эта — лингвистическая.

Исследуя концепты, реализованные в текстах на конкретном языке, мы можем гипотетически выявить понятия, бытующие в данном узусе, объединить их в группы «понятий», которым гипотетически же приписывается статус наиболее непосредственной и адекватной реализации концептов.

В отличие от тружеников других дисциплин, лингвисты профессионально могут исследовать только употребление слов в дискурсе. Так, вряд ли лингвист может с полной ответственностью прямо установить, чтò немцу или русскому представляется красивым: скорее мы можем установить, когда и при каких обстоятельствах по-немецки и по- русски говорят о красивом. То есть, наша задача – лингвосемиотическая: мы исследуем синтактику, семантику и прагматику речи о красивом.

Однако прямые опросы людей об употреблении слов не дадут адекватную картину: необходимо рассматривать спонтанные дискурсы или большие корпусы текстов – сегодня это не проблема. Именно таким методом – социологии дискурса – можно надеяться реконструировать тот или иной концепт (в нашем случае – концепт красоты) в его реализациях в разных культурах.

Остаются «только» две проблемы.

1) На какой материал текстов мы имеем право опираться, выявл «реализованность» концептов в конкретной культуре? Чисто количественна сторона не помогает: тексты о справедливости, о красоте и т.п. могут сплошь оказаться чересчур «взрослыми» («ненаивными») и/или лицемерными. Так, пословица Белобрыса крыса, а чернава красава вовсе не означает, что русские любят исключительно смуглых девушек: блондинки пользуются у нас тоже заслуженной всенародной любовью. И это второе мнение подтверждается устойчивыми словосочетаниями ясноликая, яснолица красавица. Не помогает и ориентация на «установочные» тексты, типа заповедей, из которых иногда извлекают следствия о концепте справедливости и равенстве людей. Так, для члена преступной группировки концепт «справедливость» если и существует, то вряд ли в той же реализации (в том же «понятии» – а преступный мир, как известно, «живет по понятиям»), что и для Робина Гуда.

-67-

2) Откуда мы знаем, что значения двух слов в двух разных языках совпадают или близки? То есть, откуда у нас такая уверенность в том, что русское красивый и немецкое schön по значению близки? Самое большое, на что мы можем опереться – это на переводческую традицию.

Эти две «маленькие» проблемы в действительности фундаментальны.

Несмотря на нерешенность этих проблем, в качестве первого приближения я попытаюсь сделать несколько выводов о том, как реализуетс концепт «красота» в русском и немецком языках.

В каждом языке есть типовые сочетания наших двух эпитетов, однако возможности комбинироваться с существительными у этих эпитетов различны. Наблюдения над такими словосочетаниями дают возможность лингвисту сделать некоторые выводы о том, как реализуются концепты в двух разных языках.

По-немецки и по-русски самое большое поле совпадений в употреблении эпитета красивый (schön) в отношении человеческой внешности.

Впрочем, немцы гораздо реже, чем русские, говорят о красоте мужчины: для немцев словосочетание ein schöner Mann подозрительно.

И в составе обращения немецкое schön звучит более естественно, чем по-русски, ср.: schöne Frau, was wünschen Sie? букв. «Красивая женщина, что Вы желаете?», т.е. «[Милая девушка,] что [Вам] угодно?»

Расхождениям между немецким и русским посвящена данная заметка.

2. Прототипично красиво (по-русски) — то, что мы видим

Русское красивый обозначает обычно нечто, воспринимаемое зрительно.

Так, можно сказать красивое лицо, но не *красивый запах. По этому поводу слышим даже иронию в русских пословицах и поговорках (напр., по данным В. И. Даля): На красивого глядеть хорошо, а с умным жить легко; Жена-красавица – безочному радость; В рожу (на рожу, с рожи) счастлив, красавчик.

Немецкое же schön не обязательно связано со зримыми или вообще с чувственно непосредственно воспринимаемыми свойствами конкретных предметов. Так, по-немецки можно сказать: ein schönes Wetter, букв. «красивая погода» (ср. литовское. gražus oras с тем же буквальным переводом), но по-русски – только

-68-

прекрасная / хороша погода. Немецкое ein schönes Gefühl, einfach so dazusitzen букв. «красивое чувство – сидеть и ничего не делать», на русский переводится как «приятное, восхитительное чувство». Ведь вообще красивые ощущения для русского узуса нетипичны.

Даже воспринимаемое во сне, в воспоминаниях по-русски бывает только изредка красивым, а по-немецки оно вполне может быть просто «красивым», ср.: ich hatte einen sehr schönen Traum «я видел прекрасный (? очень красивый) сон»; schöne Erinnerung «? красивое воспоминание» и приятные воспоминания.

О красоте русского чувства говорят, имея в виду внешние его проявления: красивая дружба (скажем, мальчика и девочки) – перифраз для более длинного (и занудного) красивые проявления дружбы, знаки дружеского внимания. Немецкое schöner Tod «красива смерть» – значит, без мучений или продолжительной болезни (ohne Qualen, längere Krankheit), это словосочетание эквивалентно русскому легка смерть. А вот русская красивая смерть – сценически красивое зрелище (напр., гибель партизана). Ср.: На миру и смерть красна.

3. Прототипичное schön – то, что достойно похвалы и иногда ближе к этике, чем к эстетике

Одно из типичных толкований в немецком словаре для schön выглядит так: “so beschaffen, dass Lob durchaus angebracht ist” (так устроенный, что уместна похвала). По-русски в таких случаях более уместны эпитеты прекрасный, великолепный и даже качественный. Напр.: wir haben einen schönen Urlaub verlebt букв. «мы провели очень красивый отпуск»; macht euch doch mal ein paar schöne Tage an der See букв. «проведите несколько красивых дней в отпуске»; das war eine schöne Zeit букв. «это было красивое время».

В частности, поступок или работа по-немецки могут быть schön. Ср.: er hat eine sehr schöne Arbeit geschrieben букв. «он написал очень красивую работу»; was nützt das schönste (ein noch so gutes, das beste) Gesetz, wenn es jeder ungestraft missachten kann? букв. «Чего стоит самый красивый закон, если его можно безнаказанно нарушать?» Про программу нашей конференции по-немецки можно сказать: Das Programm ist doch sehr schön! А по-русски – Программа ведь прекрасна. Ср. также этикетные фразы типа: ich wünsche Ihnen einen schönen Abend «желаю Вам красивого вечера», т.е. приятного вечера; ein schönes Wochenende, schöne

-69-

Ferien – в значении «желаю хорошо (* красиво) провести выходные, отпуск» и т.д.

Немецкое Die Mannschaft hat ganz schön gespielt на русский можно перевести как Команда сыграла красиво, скорее имея в виду внешнее изящество маневров. Немецкое же предложение имеет в виду еще и общий результат – исход игры.

Перевод немецкого das hast du aber schön gemacht! (букв. «Ты это сделал красиво!») естественнее перевести так: Ты поступил красиво или Ты это сделал прекрасно. Одесскому сделайте мне красиво, по-видимому, больше соответствует немецкая просьба с schön, имеющая смысл «сделать нечто качественно».

Ироничное schöne Geschichten букв. «красивые истории» – переводится как «некрасивая история», «хорошенькое дельце», «чудные истории» ‘entzückende, wunderbare, wunderschöne Geschichten’. Напр.: Nun sind da noch viele schöne Geschichten, die ich nicht erzählt habe, wegen Unpassendlichkeit derselben (Kurt Tucholsky, Schriften 1925-26). В таких случаях по-русски если и упоминают красоту, то только с отрицанием: некрасивая история, некрасивое поведение какого-либо человека.

Schön выступает в качестве предиката там, где по-русски красота не упоминается: schön, dass du da bist букв. «красиво, что ты здесь», более естественно перевести так: «как хорошо, что ты с нами»; das war alles nicht sehr schön für sie букв. «все это было для нее не очень красиво», т.е. «ей все это не улыбалось»; was hier passiert, das ist nicht mehr schön букв. «то, что здесь происходит, больше не красиво», т.е. «мне это больше не нравится»; wir haben es schön hier букв. «мы имеем это красиво здесь», т.е. «нам здесь хорошо»; ich hatte mir alles so schön gedacht, aber es ist leider nichts daraus geworden букв. «я все себе так красиво планировал, но из этого, к сожалению, ничего не вышло», т.е. «я так все хорошо распланировал…»

4. Усилительные schön и большой

Усилительное немецкое schön употребляется часто там, где в иных языках уместнее говорить о чем-то большом.

По-немецки и по-русски можно сказать schrecklich schön – ужасно красивый, хотя в обоих ареалах осознается маргинальность такого высказывания и время от времени раздаются голоса против такого злоупотребления усилителем schrecklich, ужасный и т.п. Однако, в отличие от русского, усилителем может быть не

-70-

только отрицательный эпитет, но и положительный – schön. В принципе, можно придумать ситуацию, когда по-немецки можно сказать schön schrecklich, букв. «красиво ужасный». Иногда даже встречаем выражение schöner Schreck букв. «красивый ужас», т.е. «большой ужас», напр.: Wenn die Frauen sehen könnten, mit wieviel Gefahr diese dünnen Lappen oft geholt werden, würden sie einen schönen Schreck kriegen (Erich Maria Remarque, Im Westen nichts Neues).

По-немецки же говорят danke schön, ср. венг. köszönöm szépen (kösz szép), польское dziękuję ślicznie – «большое спасибо» (* красивое спасибо). Напр.: haben Sie schönsten, recht schönen Dank für Ihre Bemühungen букв. «красивейшее, во истину красивое спасибо», т.е. «огромное спасибо за Вашу помощь». По- русски это недопустимо, так же как и в романском ареале (ср. французское merci beaucoup и испанское muchas gracias, где недопустимо указание на красоту).

В формулах просьбы также по-немецки, но не по-русски принято упоминать красоту: bitte schön, können Sie mir sagen, wie viel Uhr es ist? букв. «Прошу красиво, можете Вы мне сказать, который час?», т.е. «скажите, пожалуйста…».

По-немецки, но не по-русски можно передать красивый привет кому- либо, напр.: recht schöne Grüße an Ihren Mann букв. «во истину красивые приветы Вашему мужу», т.е. «большой привет Вашему мужу». Как усиление суммы расходов (денег, времени и т.п.) в немецком может выступать schön, а по-русски красивый в таких случаях не говорят: Es mag die Republik schönes Geld gekostet haben (Christoph Martin Wieland, Geschichte der Abderiten) «Республике это, видимо, обошлось в хорошенькую сумму денег» (букв. в красивые деньги).

Наконец, в качестве усилителя schön может выступать как обстоятельство степени по-немецки, но не по-русски. Напр.: der Wein ist schön klar (* вино красиво прозрачно).

5. Конструкции усиления красоты

В этой области распространены выражения типа: довольно (очень и т.п.) красивый и recht (sehr и т.п.) schön.

Даже когда schön употребляется в неэстетическом значении, возможно усиление с помощью степени сравнения или оборотом типа «слишком». Напр.: aufs Schönste (auf schönste) – «лучшим

-71-

образом» или «полностью» (* наикрасивейшим образом). Предложение meine Erwartungen haben sich aufs Schönste bestätigt переводится так: «Мои ожидания полностью (букв. самым красивым образом) подтвердились». Ср. также: Ich kann mir was Schöneres vorstellen, als bei dem Wetter im Auto zu sitzen «Будто мне больше нечего делать, как в машине (за рулем) торчать» (букв. «Не могу представить себе что-нибудь более красивое…»). Другие примеры: das ist [doch] zu schön, um wahr zu sein – «слишком хорошо (букв. красиво), чтобы быть правдой».

Очень часто в обеих сопоставляемых культурах говорят о «большой красоте» человека, особенно – женщины. Впрочем, такое усиление избыточно: ведь красота – это всегда большая красота, малой красоты не бывает. Есенинское Ты меня не любишь, не жалеешь, / Разве я немного не красив? именно поэтому звучит иронично.

При усилении красоты в русском и западноевропейских языках часто используетс конструкция типа: имя (обычно человека) + прилагательное величины или качества + красоты. Напр.: … глаза большие, черные, светлые, красоты несказанной, особенно, когда блистали в них слезы умиления и жалости (Н. М. Карамзин, История государства российского, Т.11); Там, там за синей далью / Твой ангел, дева красоты, / Одна с своей печалью, / Грустит, о друге слезы льет (Г. Р. Державин, Гимн лиро- эпический на прогнание французов из Отечества); … не с нами обитает / Гений чистой красоты (В. А. Жуковский, 1819-1822: Лалла Рук); Находил он во садах царских, королевских и султановых много аленьких цветочков такой красоты, что ни в сказке сказать, ни пером написать (С. Т. Аксаков, Аленький цветочек).

Особенно часта такая галантная конструкция, когда подчеркивают красоту женщины. Как показывает анализ большого корпуса литературных текстов, конструкция дева / девушка / девица + атрибут + красоты в 18-21 вв. по-русски встречается со следующими атрибутами: ангельской (Л. Соловьев, Повесть о Ходже Насреддине); дивной (В. Пелевин, Generation "П"), замечательной (А. П. Чехов, Человек), небывалой (Вал. Пикуль, Фаворит), невиданной (Вас. Головачев; П. П.Бажов), неземной (Н. Макеева), немецкой (П. П. Бажов), необыкновенной (А. Погорельский, Двойник), неописанной (Д. Н. Мамин-Сибиряк, Сказка про славного царя Гороха; Рус. нар. сказки;

-72-

П. П. Бажов), несказанной (А. Н. Толстой, Сказки; Всевол. Серг. Соловьев), неслыханной (П. П. Бажов, Собр. соч. в трех томах: Том первый), ослепительной (Б. Густяков), очаровательной (И. И. Лажечников, Басурман), писаной (Рус. нар. сказки), поразительной (И. С. Тургенев, Вешние воды; Ю. Семенов), редкой (Н. А. Дурова, Кавалерист-девица), И. Мельников-Печерский (На горах: Кн.1, ч.2), Ю. Латынина (Вейнска империя), удивительной (Вал. Пикуль, Нечистая сила), чудесной: А. С. Пушкин (Руслан и Людмила), Вал. Пикуль (Слово и дело, Кн.2).

Самый частый случай – женщина неописанной красоты.

Эти конструкции говорят о женской красоте «не отсюда», не из этого мира. Красота прекрасной дамы – недостижимый экстремум.

На этом фоне небезынтересно рассмотреть подобные конструкции в западноевропейских языках.

В немецком такие конструкции более редки, чем в русском: Einen so vorzüglichen Mann sich anzueignen, war der erste Minister bedacht; er verheiratete ihm seine Tochter, ein Frauenzimmer von der heitersten Schönheit und gewandt in allen höheren geselligen Tugenden (J. W. Goethe, Wilhelm Meisters Wanderjahre).

Наиболее часто упоминаемым носителем красоты является Wunder «чудо (красоты)», напр.: Damit öffnete Meister Abraham die Türe, und auf der Strohmatte zusammengekrümmt, schlafend, lag ein Kater, der wirklich in seiner Art ein Wunder von Schönheit zu nennen (E. T. A.Hoffmann, Lebensansichten des Katers Murr) «С этими словами мастер Абрахам открыл дверь, на соломенной подстилке лежал, свернувшись калачиком, и спал кот, которого можно назвать в своем роде чудом красоты»; Dies Mädchen, dies Wunder von Schönheit will sich einem Roten an den Hals werfen? (K. May, Satan und Ischariot, Bd. II) «Эта девушка, это чудо красоты бросится на шею индейцу?». Конструкции с von превалируют, хотя возможны и генитивные конструкции: Oder wäre das Lied von der Leidenschaft, an der die jubelnden Herzen Romeos und Julias verbluten mußten, nicht ein Lied der reinsten Schönheit? (L. Ganghofer, Waldrausch).

Значительно чаще употребляется эта конструкция в английском, из глубины веков – вплоть до 19-20 вв.; в таких предложениях

-73-

говорится опять-таки чаще всего о красоте женщин: She was a woman in her freshest age, Of wondrous beauty, and of bountie rare… (E. Spenser, The Faerie Queene, 1596); A damsel of surpassing beauty! (W. Irving, The Alhambra, 1832). Довольно часты и выражения типа русского дева красоты, т. е. без эпитета у слова красота, напр.: Princesse of beauty for whose only sake / The raines of Loue I loue, though neuer slake, / And ioy therein, though nations count it shame (Ph. Sidney, Astrophel and Stella, 1591).

В то время как по-немецки Schönheit в таких оборотах употребляетс с определенным артиклем или без артикля, по-английски допустимы только безартиклевые конструкции с beauty. А во французском – почти исключительно конструкции с неопределенным артиклем при beauté: Une jeune dame nommée Catalina, de bonne famille et d'une beauté ravissante […] (A. R. Lesage, Gil Blas de Santillane); Lucile était grande et d'une beauté remarquable, mais sérieuse (F.-A. Chateaubriand, Mémoires d'Outre-tombe). Если же употреблен определенный артикль – значит, речь идет об олицетворенной красоте, то есть, о самой красавице: Eclore tout à coup sous les pas de mon Dieu, / Ou briller sur le front de la beauté suprême, / Comme un pâle fleuron de son saint diadème? (A. de Lamartine, Nouvelles méditations poétiques); Par moments, le trépas, comme le fruit d'un arbre, / Tombait du front pensif de la pâle beauté; / Le même éclair de meurtre et de férocité / Passait de l'œil du tigre au regard de la vierge (V. Hugo, Légende des siècles, 1859).

6. Заключение: Лингвистическая эстетика как раздел «народной» эстетики

В отличие от философа, филолог не ищет ни определени прекрасного, ни границ между эстетикой (тем, что красиво само по себе, оценивается как приближение к идеалу формы) и этикой (тем, что заслуживает одобрения или порицания). Более или менее профессионально мы можем исследовать только речь о прекрасном. А речь эта демонстрирует расхождения не только между разными национальными культурами (и даже региональными вариантами ее), но и между разными эпохами существования одной и той же культуры.

-74-

Если принять, что устройство концептуального поля «красоты» оптимально для русской и для немецкой семиотических систем, из нашего материала мы можем сделать следующие выводы.

1. Русское красивый лежит вне сферы практичности, а немецкое schön (если отвлечься от словосочетаний типа eine schöne Frau) говорит о добротном и крупном.

2. В русской культуре много милых мелочей, которые мы – иногда с преувеличением и не вполне искренне – называем красивыми. А у немцев красивое – скорее добротно и крепко сложено – импозантно (то, что, как говорят в сленге, «внушает»).

3. По-русски красивый – недостижимый идеал, эпитет восхищения, иногда выдаваемый «на вырост». По-немецки schön – одобрение, констатаци высокого качества, и только реже – комплиментарная оценка.